«КХЛ была бы классной, если бы была открытой, без лимита». Большое интервью Кудашова

Дарья Тубольцева

Поделиться

Комментарии

В московском «Динамо» изменения происходят постоянно. После прошлого сезона в клубе сменилось руководство и была представлена новая концепция, по которой было решено отказаться от высокооплачиваемых игроков. Бело-голубым предсказывали неудачу в регулярном чемпионате, однако сейчас команда идет на пятом месте на Западе и вполне может побороться за второе-третье места. В интервью Sport24 главный тренер «Динамо» Алексей Кудашов рассказал:

• как изменил свое отношение к общению с журналистами;
• почему эмоционально ведет себя в работе с молодыми;
• как в «Динамо» возрождаются клубные традиции;
• что отличает современную молодежь;
• почему без лимита КХЛ было бы лучше.

— Алексей Николаевич, начну с вашей пресс-конференции после домашнего матча с «Салаватом». Хоккейные журналисты и блогеры были поражены вашей высокой оценке работы наших коллег. После эмоциональной и непростой победы к вам пришли мысли о таком выступлении, или до этого планировали?

— Это было сказано не на эмоциях. Мы много общаемся с вашими коллегами, на наши пресс-конференции ходят практически одни и те же журналисты. Приходили и другие люди, кто-то задавал странные вопросы, кто-то нет. Моя речь была не спонтанной. Захотелось подвести некий итог, все-таки часть чемпионата позади. Вопросы на самом деле стали хорошими. Поначалу были дежурными, а сейчас аналитические. Журналисты видят схемы, кто как играет. Как будто бы это не корреспонденты со стороны, а участники команды.

— Есть стереотип, что российская хоккейная журналистика уступает североамериканской.

— В начале сезона и поднималась эта тема. Не хотелось слышать дежурные вопросы и давать дежурные ответы. Для меня ответить тремя фразами на вопрос несложно. Думаю, мы все вместе задались целью сделать наше общение интересней. В Северной Америке действительно задают профессиональные вопросы. Мы постарались к этому прийти.

— Еще год назад на Олимпиаде вы были другим человеком. В общении с журналистами так точно. Что вас заставило так сильно измениться за короткий срок?

— Что 10 лет назад я мог развернуто ответить на любой вопрос, что и сейчас. Иногда я этого не делаю в силу разных факторов. На Олимпиаде была такая ситуация, что любая информация могла по-разному трактоваться. Когда ты не главный тренер, то понимаешь, что одним неосторожным ответом можешь подставить главного. Я старался отвечать на вопросы по темам, которые были в моей зоне ответственности.

— Мой вопрос был не только про Олимпиаду, вы когда в прошлом сезоне работали в «Динамо», до этого в СКА, в «Локомотиве», то все равно не давали таких развернутых ответов, как в этом сезоне. Почему вы решили стать более открытым к прессе?

— Летом мы приглашали на наш сбор в Нижний Новгород журналистов. И мы задали эту тему. Работа журналистов — освещать хоккей. Наша работа — тоже освещать хоккей. Только каждый отвечает за это со своей стороны. Чтобы наш продукт был интересным, мы должны действовать сообща. Надоела «желтуха», когда только негатив выискивают. Мы и занялись тем, что правдиво говорим о хоккее. Иногда неприятно говорить, когда команда плохо играет и проигрывает, но и в такие моменты надо отвечать на вопросы. Считаю, что мы сделали шаг вперед в этом направлении.

— Частенько ваши бурные эмоции по ходу игр попадают на камеры, потом вырезаются. Вы всегда были таким эмоциональным тренером, и просто только сейчас это стали замечать?

— Один раз это сделаешь, и камера начинает тебя выхватывать. Я всегда был эмоциональным. Но в этом году у нас более молодая команда, чем раньше, из которой иногда приходится вытаскивать эмоции. Когда у тебя взрослая мастеровитая команда, которая ровно играет, то и кричать не надо.

— Ваша эмоциональность пока работает?

— Всегда думаешь, когда передавил, когда лишнего брякнул. Иногда стоишь и понимаешь, что нужно поактивнее быть. Каждая игра — отдельная история. Одного стиля нет. Что чувствую, то и делаю. Взрослые коллеги по тренерскому цеху давно мне сказали, что не надо никого копировать, надо быть собой.

— Сколько вам нужно времени, чтобы прийти в себя после тяжелого матча, когда все на тоненького?

— Уже недолго. На следующее утро надо готовиться к следующей игре. Но все равно что после победы, что после поражения нужно время переварить матч, осмыслить его и привести себя в порядок.

— Сергей Федоров любит говорить, что победе можно порадоваться до 12 ночи, а потом нужно спать, а утром думать о следующей игре. У вас так всегда получается?

— Бывают сложные моменты. Но все зависит от того, что у тебя происходит в команде. Когда ряд травм, поражений, то сложнее. Если все налажено, то проще справляться с трудными моментами. Когда проблемы, то просто мы с тренерским штабом больше времени тратим на то, чтобы разобраться, составить какие-то планы, проанализировать матчи и тренировки. Эмоции тут не помогают. Если будешь беситься или злиться, то делу это не поможет.

— Вы научились гасить эти эмоции?

— Да.

— Многие сотрудники клубов говорят, что в этом сезоне особенно тяжелый график. Вы почувствовали, что с 68 матчами в регулярном чемпионате стало сложнее?

— Разница чувствуется. Думаю, даже если игроки говорят, что им больше нравится играть, чем тренироваться, то все равно им тяжелее. Порой один-два дня паузы как кислород для нас. Но нельзя сказать, что это все хорошо или плохо. Просто так есть. К тому, что игры часто, мы привыкаем. Этот год обкатаем и дальше скорректируем летнюю подготовку, да и вообще всю подготовку.

— Прошлым летом вы плохо представляли, что такое 68 матчей?

— Если взять все наши турниры, товарищеские игры, то получается то же самое, что мы играли и 50 матчей. Не особо большая разница, просто другое напряжение, другой график, другие перелеты. Мы в любом случае не новички, понимали, как это будет.

— Еще одно наблюдение: команды стали играть в более атакующий хоккей, результативность выросла. С чем вы это связываете?

— Хоккей постоянно меняется. Не удивлюсь, если на следующий год все будут брать пример с «Адмирала», который сейчас добывает очки. Но надо понимать, что любой тренер отталкивается от своего состава и своих возможностей. Не думаю, что какой-нибудь тренер, имея у себя атакующих игроков, будет играть в чистый откат. Нужно найти менее затратную и более эффективную модель для того, чтобы побеждать. Можно хорошо играть в атаке и проигрывать, а можно окопаться в обороне и идти в верху турнирной таблицы. Что касается тенденции на атакующий хоккей, то я с вами полностью согласен. И даже «Адмирал» при любой возможности атакует, просто у них есть четкость в обороне.

— Это связано с тем, что все привыкли к маленьким площадкам?

— Быстрота пошла. На маленьких площадках невозможно играть в обороне, потому что шайба очень быстро переходит из одного места в другое.

— Вратари — боль межсезонья КХЛ. И по вашей бригаде были сомнения. Но в итоге и Волков, и Коновалов играют отлично. Они превосходят ваши ожидания?

— Вернемся к теме пресс-конференции. У нас очень много людей, которые не владеют темой и делают выводы. Мы прекрасно понимали, какие у нас вратари. Про нашу команду говорили, что мы близко в плей-офф не попадем. Это нас подстегнуло. Мы знали потенциал наших игроков. А «специалисты» знают 10 фамилий и от них отталкиваются. Все меняется. Молодежь подрастает, лига выравнивается. И уже нет такого, что нужно иметь громкие фамилии в команде, чтобы добиваться результата.

— Просто Волков-то никогда не играл в КХЛ, Коновалов приехал после не самых удачных сезонов в Америке.

— Мы, естественно, анализировали игроков, прежде чем взять их. Волков приехал к нам еще в конце сезона. Планировали, что и Жеренко подъедет. Но там не получилось.

— Вы с Жеренко сейчас не на связи?

— Сейчас уже нет, летом были. Мы до последнего хотели, чтобы он с нами начал сезон. Но там был сложный юридический момент, потому что он принадлежит «Сент-Луис» и находился в аренде в Финляндии. Сейчас Вадим выступает в АХЛ.

— Перед стартом сезона было много скепсиса вокруг «Динамо»: отдали звезд, поменяли концепцию, значит, в плей-офф не попадете. Вас мотивировали все эти разговоры?

— Начнем с того, что в плей-офф мы пока не попали, впереди 20 игр. Что касается остального, то за столько лет в хоккее ко всему привыкаешь. В последнее время вокруг «Динамо» одна критика. У нас здесь все непросто.

— Критика-то ведь из-за того, что у вас постоянно какие-то изменения в клубе. Привыкли к тому, что в завтрашнем дне нельзя быть уверенным?

— Вы правы, что стабильности у нас в клубе нет. Надеюсь, она появится. У нас было шесть или семь руководителей клуба. Это все не хорошо, но пока на данный момент особых проблем у нас нет.

— Летом вы говорили, что в конце сентября — начале ноября команда может просесть, но зато потом она будет играть хорошо. Я так понимаю, ваш план пока работает?

— Ко мне уже какое-то клише привязалось. Так получалось, что в этот период был спад, но он был совсем другим. Мы проигрывали матчи на тоненького. Эти поражения спокойно могли превратиться в победы. И никто бы о них не вспомнил. То же самое с последними встречами, победы могли превратиться в поражения. По состоянию и игре команды не вижу больших взлетов и больших падений. Пока все идет ровно. И еще раз повторю, что у нас молодая команда, которая только строится. Многие только первый год играют в КХЛ. Играть в таком великом клубе под таким давлением, когда ты под микроскопом, где у нас много доброжелателей в кавычках, тяжело. Надо отдать должное ребятам, что они держат удар.

— Складывается впечатление, что вам работать с молодыми и незвездными хоккеистами проще, чем с теми, кто получает по 80-100 млн. В том смысле, что вам легче найти с ними общий язык. Так ли это?

— Перед сезоном мы договариваемся с игроками, что неважно, кто и сколько зарабатывает. Для меня все равны, деньги меня не касаются. У меня есть опыт работы со звездными игроками в сборной и в СКА. И я могу найти подход к любому и свои требования поставить любому. И на конфликт могу пойти с любым, если надо. Молодые просто априори больше хотят.

— У звездного опытного игрока может быть свое мнение, он может его высказывать, а молодой будет вас слушать и все выполнять. В этом плане со взрослыми сложнее.

— Все правильно. Звездный игрок прошел большой путь, он свое мнение проверил, оно работает. Но отвечать за результат всей команде и тренеру. Здесь нужна гибкость. Где-то надо уступить, где-то, наоборот, настоять. Прочитал сегодня интересное интервью Гончаренко, где он рассказал про Дешама (главный тренер сборной Франции по футболу. — Sport24), который четко разбирался со звездными игроками, отсекая тех, кто ему не нужен. Если ты видишь, что что-то не получается, что коллектив разваливается, из-за того, что один-два звездных хоккеиста считают, что все идет не так, то тренеру надо принимать решение. Ты как главный тренер отвечаешь перед всеми за результат.

— Вот я и говорю, что из неопытных игроков легче слепить коллектив.

— Ничего подобного. Потом ты понимаешь, что не хватает исполнителей. Мы и учились тому, чтобы управлять разными игроками и разными коллективами.

— Максим Джиошвили — открытие сезона. Год назад играл в Высшей лиге, а сейчас пятый бомбардир «Динамо». Как такое стало возможным?

— Если вы посмотрите, у нас много игроков вышли на новый для себя уровень. Мы и говорили о том, что согласно нашей новой концепции мы не скупаем ребят, а развиваем тех, кто у нас есть. За Джиошвили мы следили в прошлом сезоне. Пригласили его в главную команду зимой, но меня как раз не было — я был на Олимпиаде. Посчитали, что он еще не готов к КХЛ, так как скорости между ВХЛ и КХЛ различаются. В конце прошлого сезона делали лагерь для молодых, смотрели всех игроков системы, от этого отталкивались при приглашении ребят на этот год. Максим прошел лагерь развития и предсезонные сборы. Мы увидели, что человек талантливый, трудолюбивый, работоспособный. У него есть все данные, чтобы играть на этом уровне. И самое главное — нужно отдать ему должное, он понял, что свое место не отдаст. Он его и забрал. Я ничего особо не открыл, это вообще не от меня зависит. Я дал Максиму возможность проявить себя, помог немножко, а дальше игрок сам все сделал.

— Алексей Кручинин назвал молодое поколение игроков ранимым. Как вы опишите игроков, которым сейчас 18-20-23 года?

— Они другие. И не хорошие, и не плохие. Когда мы были молодыми, нам так же говорили. С прошлого года мы начали вводить в команде трудовую этику. В «Динамо» всегда была своя атмосфера. В «Спартаке» — своя, в ЦСКА — своя. В «Динамо» сила в движении, крепкая мужская команда. Мы стали отталкиваться от этих принципов и так же стали относиться к игрокам. Ты можешь быть ранимым, но ты играешь в «Динамо», будь любезен выполнять эти требования.

— Чем нынешняя молодежь отличается от тех, кому сейчас 30?

— Да ничем не отличается. Они так же учатся. Когда у них есть пример перед глазами, это происходит быстрее. Они все впитывают. Кто не принимает требования, тот не остается в клубе. Когда я играл, была преемственность поколений. Динамовский дух — не просто слова. Это было начиная от базы в Новогорске, заканчивая музеем. В какой-то момент это все потерялось. В тренерском штабе у нас сейчас все динамовцы, мы в прошлом году решили возродить все традиции. Хотим, чтобы это перекинулось и на школу, там тоже много динамовцев работает. Мы даже написали нашу философию, требования к игрокам.

— Но все равно ведь в ваше время отношение было другим. Сейчас оно более лояльное и мягкое.

— Оно у нас не мягкое и не лояльное. Я почему и начал говорить про философию «Динамо». Мы не дребезжим перед молодыми. Все ребята, которые у нас играют, соответствуют нашему уровню. Много игроков, которых нет уже здесь, именно по этой причине.

— На какие-то вещи поменяли взгляды при работе с молодыми?

— На очень многие. Взять внешний вид. Ну, это молодежь. Она разная. Музыка, фильмы, поведение. На это приходится закрывать глаза, потому что понимаешь, что они другие. Я ко всему отношусь спокойно. Такое сейчас время.

— До какого возраста вообще игрока можно считать молодым?

— Все зависит от созревания игрока. Бывает, что в 15 лет человек такой, что его можно в состав ставить. А бывает, что в 20 еще не готов. Если мы говорим о взрослом хоккее, то нужно поставить дельту 16-22 года.

— У «Авангарда» несколько лет назад была концепция: 13 воспитанников к сезону-2023/24. Есть ли у вас конкретные цели по количеству игроков?

— Конкретной цели нет, но думаю, что мы уже к этому показателю подобрались за два года. Каблуков, иностранцы — это те игроки, которые необходимы были для того, чтобы наша молодежь развивалась, мы приглашали хоккеистов на конкретную позицию и на конкретную роль. Еще в Питере у нас сейчас четверо ребят играет, следим за ними. У нас есть небольшая проблема, которая касается молодежи. 2003 год, 2004-й и частично 2005 год были распроданы. Свои воспитанники были проданы или обменяны в другие клубы. Сейчас мы пытаемся собрать, забрать и тренировать наших ребят. Конечно, в первую очередь я говорю о Чибрикове, Лазутине, Минтюкове. Они бы уже могли играть в «Динамо». Не досчитались мы и ребят постарше, многие ушли, когда «Динамо» развалилось. Тот же Костин, Чехович. Они ушли бесплатно, а клуб потерял большой пласт игроков. С команды 2006 года рождения у нас, по-моему, еще ни один человек не ушел.

— У вас все равно 2005 год сильный, в прошлом году в финале чемпионата России играл.

— Да, сейчас они в МХЛ играют. Но пока это все еще 17-летние мальчишки, им тяжеловато. В будущем мы на них рассчитываем, но не сегодня. Чернышов был первой ласточкой.

— У вас хватает времени, чтобы интересоваться тем, что происходит в школе?

— Да. Но младшие возраста смотреть не успеваю. Смотрю «Динамо» Санкт-Петербург из ВХЛ, иногда питерскую молодежку, там есть несколько интересных ребят, плюс нашу молодежку. Когда появляюсь на «Чкалов-Арене» (там базируется хоккейная академия «Динамо». — Sport24), то смотрю игры, которые идут в это время.

— У вас в один момент в составе было пять лимитчиков: Никонов, Новиков, Тринеев, Буруянов, Чернышов. Но при этом ни один из них не играет больше 12 минут. Молодые просто еще не готовы к КХЛ?

— В последних матчах игровое время ребят могло доходить и до 15 минут. 12 минут — это приличный показатель даже для взрослого хоккеиста. Это не первое звено, а третье. Иногда третье-четвертое играет по 10-11 минут. Вы вряд ли сможете назвать, где в других командах молодые игроки-лимитчки получают больше 12 минут;

— Мичков, наверное, сейчас больше играет (игровое время в «Сочи» — 15:48. — Sport24).

— Но это только с переходом в «Сочи». В «Торпедо» есть несколько человек, в «Северстали» — тоже. У нас. И в «Сочи».

— Никонов четыре года в КХЛ, но при этом сейчас только проводит полноценный сезон. От него отказались в «Торпедо» из-за непростого характера. Как случилось преображение?

— Молодые игроки вырастают. С молодыми нужно разговаривать. Он смотрит на то, что у нас в команде есть возможности, для всех двери открыты, нужно просто забирать место. Четыре года назад Никонову было 16 лет. В таком возрасте высокие хоккеисты еще медлительные, они только набираются сил. И то сейчас он может хорошо отбегать две игры, а на третью-четвертую ему надо давать паузу. Что касается характера, то я не знаю, что там за сложности. Проблемы есть у всех и всегда. И стрессовые, и конфликтные ситуации. Когда я перешел в «Атлант», то там главным тренером работал швед Янне Карлссон. Он мне сказал такую вещь: «Когда ты произносишь одну и ту же фамилию пять раз каждый день (на тренировке, как правило, это негативная информация), то просто убирай из команды и не трать время». У нас вроде бы таких нет, про которых мы бы постоянно говорили.

— А были?

— Конечно, были. Практически каждый год такие ребята бывают в команде.

— Большая проблема — отъезд молодежи в Америку после одного успешного сезона в России. Как объяснить игроку, что ему рано? Или вообще не стоит останавливать?

— У меня в командах было много игроков, которые уезжали. Кому-то ты объясняешь, что ехать рано. Кому-то я говорил, что пора ехать. Но фамилии называть не буду. Для самого игрока нужно было уезжать. Все это индивидуально. Хотя я все равно сторонник того, что, чем больше игроков выступает по всему миру, тем сильнее становится наш хоккей. Если вы возьмете канадцев, то они играют везде. Сегодня ради интереса открыл составы команд в Англии, так там 90% канадцы. Когда сам играл в Германии, помню, что там больше половины команды — ребята из Канады. И тренеры, и менеджеры из Канады везде работают.

— Но, если в НХЛ игрок получает 7-9 минут игрового времени, наверное, лучше играть в первом звене команды КХЛ?

— Лучше. Но, играя по 7 минут в НХЛ, человек понимает, что следующим этапом для него будет играть по 12 минут и так далее. Смотря какие цели люди преследуют.

— У меня к вам такой глобальный вопрос про молодежь. После Андрея Свечникова, который выбирался на драфте пять лет назад, в России не появилось игрока его уровня. Нет никого в НХЛ и не видно, кто в 18 лет зайдет и заиграет в основе так, как делал это Андрей. А ведь вроде бы катков стало больше, детей стало больше, чем в 90-е, возможностей тоже. Почему исчезли таланты?

— Сложный вопрос. Начнем с того, что такие ребята, как Свечников, Овечкин, Малкин не так часто рождаются. Сейчас на драфт выходит 2005 год. Мичков, Бут, Демидов, Симашев, Гуляев. Эти ребята могут зайти. Есть еще Геннадий Чалый, который играет в Северной Америке.

— Но Свечников разрывал всех по своему году, а эти ребята нет.

— Значит, еще не они.

— Может быть, какие-то просчеты есть в плане подготовки хоккеистов?

— Про проблемы у нас все всегда говорят. Я склонен к тому, чтобы искать позитив. А то у нас все любят говорить про негатив. У нас мало внимания уделяется физической подготовке. Мы в основном говорим о ледовой подготовке, а в таком возрасте многое зависит от физики. Молодые ребята, о которых мы с вами говорили, как правило, физически более сильные, поэтому начинают выделяться. Другие послабее и пойдут позже. Уверен, что нужно в каждой детской школе по возрастам разрабатывать программы по физподготовке. Мы в «Динамо» уже начали это делать.

— Вы в одном из летних интервью упомянули работу игроков с тренерами по индивидуальной подготовке. Согласны с мнением, что сейчас это становится очень популярно, но далеко не все специалисты могут дать хоккеистам то, что надо для стабильного долгого сезона?

— Большая тема. Тренеры по индивидуальной подготовке — кто они? К чему они готовят? Я поэтому и говорю про программу. Нужно понимать, в каком возрасте и чем можно заниматься. Имею в виду, от чего ты будешь получать пользу и что будет тебя развивать, где выносливость, где скоростные качества, где ловкость и так далее. Тренер должен понимать, как эти качества развивать, для чего он их развивает (тут уже хоккейная специфика). Надо понимать, что с игроком будет дальше, когда его в команду отдают. Я еще не так сильно копался в этой теме. Но знаю, что много летних лагерей проводятся для того, чтобы просто занять детей и заработать деньги.

— Легионеры нужны КХЛ?

— Да, нужны.

— В каком количестве?

— Если я скажу, что нужно открыть лигу, то это будет не совсем правильно. Должна быть какая-то мера. Считаю, что пять человек — достаточное количество. Хочешь — бери меньше, хочешь — бери пять. У нас не было цели взять именно легионера. Не вижу связи между иностранцами и молодыми, не знаю, чем легионер может мешать молодому.

— Есть такое, что легионеры помогают молодым?

— Мы выбирали легионеров, которые могли вписаться в коллектив, были примером для подражания в поведении и в тренировках. Молодые должны у них чему-то учиться. Но мы не брали иностранцев, чтобы они тащили и приносили нам кубки. Мы их приглашали как дополнение к тому, что у нас есть.

— Цепочка: меньше легионеров, значит, больше будет играть молодежь, не работает?

— Наверное, цепочка рабочая. Здесь все очень тонко. Пришел тренер, ему поставили задачу выйти в плей-офф. Молодые ему это не сделают. Естественно, он будет покупать игроков. В момент игрок с опытом КХЛ сыграет лучше, чем молодой.

— В следующем году будет три легионера. Для «Динамо» возникнут неудобства?

— Нет, нам не доставит это проблем. У нас правило: если русский играет так же, как иностранец, то будет играть русский. Мы брали легионеров на конкретную роль. Мы взяли О’Делла, когда его выгнали из «Сибири» и он никому не был нужен. Он пришел и сказал: готов подписать расторжение. Эрик приехал и начал доказывать, что он хороший игрок. Уилл другой, но у него есть много всего, чему стоит поучиться. Лилья и Менелл — другие. Молодежь у всех них учится новому.

— Вы запомнились фразой, что надо искать позитив в нашем хоккее, любить нашу лигу, потому что она у нас одна. Я с вами согласна. Но, с другой стороны, вы же понимаете, что есть вещи, которые происходят в КХЛ, на которые мы с вами повлиять не можем, но они отбивают всякую любовь?

— Давайте о конкретных вещах говорить.

— Новый лимит на легионеров. Его приняли, не спросив мнения у клубов, тренеров. Не было никакого аналитического исследования, не предоставлено никаких фактов, что три легионера лучше, чем пять.

— Эту тему можно долго мусолить. Возьмем Швейцарию, там некоторое время назад запретили играть иностранными вратарям, ввели жесткий лимит, и у них огромное количество ребят заиграло в НХЛ и в своей лиге.

— При этом мне рассказывали, что в Швейцарии местные игроки чувствуют себя очень расслаблено, потому что за место в составе бороться не надо. А все те, кто играет сейчас в НХЛ, в 15-16 лет уезжают в Канаду.

— Дискуссионный вопрос. Но мы еще не знаем, как у нас будет. Возможно, молодые начнут играть, и мы будем говорить, что наконец-то приняли этот закон. Будем надеяться на это.

— Вы вообще стараетесь на негативе не концентрироваться?

— У нас вообще лига была бы классной, если бы была открытой. Думаю, у нас бы выступало много отличных игроков.

— Без лимита?

— Да.

— Тогда бы молодежи не было.

— Да была бы. Никуда бы она не делась. Она играла во все времена.

— Какие вещи вы бы хотели изменить? Что поможет сделать КХЛ более популярной?

— Дворцы вроде бы стали строить. Самолеты летают, гостиницы появились. Хотелось бы, чтобы мы все вместе были, чтобы вокруг хоккея было больше позитива. Нужно больше освещать хоккей. Вот смотрите: надели тренеры «Сибири» красивые костюмы, все ведь обсуждали, весело было. Здорово! Шулак надел на Новый год праздничный костюм, и сразу все обсуждали. Я говорю о том, что лигу надо развивать со всех сторон. Чтобы на хоккей ходили семьями, и не только саму игру посмотреть, но и просто удовольствие от похода на стадион получать.

— Но в российском хоккее каждый сам за себя, каждый клуб за себя, каждый менеджер за себя, думают, как бы не потерять работу. Нет концепции, что нужно сделать, чтобы всем было хорошо.

— Так и есть. Ну, а если его выгонят, где он еще работу найдет? И тренеры тоже так думают. Все бы с удовольствием брали молодежь, чтобы играть через три года своими хоккеистам. Но он проиграет три матча, и его снимут.

— Вы не боитесь быть уволенным?

— Есть дело, которое надо делать. Страх, естественно, был. У меня есть семья, у меня есть мои помощники, за которых я несу ответственность. Есть игроки, которым важно, кто будет тренировать команду. Я не могу никого подвести. Но надо понимать, что если будешь всего бояться, то у тебя вообще ничего и никогда не получится.