«Финны как солдаты, а в США просто хорошим хоккеистом быть недостаточно». Кривокрасов — о работе за рубежом
Sport24 предлагает вашему вниманию вторую часть интервью с тренером «Сибири» Сергеем Кривокрасовым. В первой он рассказал о причинах возвращении в Россию, приглашении в новосибирский клуб и работе над большинством. Теперь 48-летний специалист поведал, как на протяжении многих лет работал детским тренером США, а также об успешном сезоне в чемпионате Финляндии.
— У вас была своя школа в Денвере…
— Она и сейчас есть. Мы ее основали вместе с братом. К тренерской деятельности меня привлекли Адам Фут и Джо Сакик. Наши дети играли в одной команде. Сначала я тренировал 11-летних детей в системе «Колорадо», потом 16-летних. У меня занимались сыновья Фута, которые ушли в первом раунде НХЛ. Слэвин был, Терри из «Анахайма», младший из братьев Шор. Много талантливых ребят, которые играли и играют за сборную США.
— Чтобы работать с детьми в Америке нужен какой-то диплом, обучение?
— Да, конечно. Там есть семинары. Мне их оплачивала организация. Слушаешь лекции, сдаешь экзамены. Так несколько лет, пока не достигнешь топового уровня. Но так как я — бывший игрок НХЛ, то дошел до этого уровня за год, после чего посещал семинары раз в три года.
— Сколько вы в общей сложности работали в «Колорадо»?
— С 2012 по 2017, после чего уехал во Флориду в академию Олли Йокинена.
— Есть ли какая-то общенациональная программа, по которой хоккейные тренеры в США обязаны работать?
— Есть программа USA Hockey’s ADM, но это для маленьких детей. Как тренировать парней 12-13-14 лет, которые были у меня, решает уже каждый отдельно взятый тренер.
— В России в детском хоккее одна из проблем — это родители, который давят на детей и видят в них будущих Овечкиных, и как следствие — мешают работать тренерам.
— В Америке это тоже есть. Там очень дорого стоит сезон обучения — $20 тысяч. Это серьезное вложение для родителей. В какой-то степени для них это бизнес. Эти $20 тысяч они могли бы сохранить и пустить на обучение в университете. Но они предпочитают вкладывать их в хоккейное развитие. Бывает, парень не соответствует уровню, но, если в штате конкуренция небольшая — он играет. А если такая же ситуация в том же Денвере и ребенок проигрывает конкуренцию, то у родителей возникают вопросы. При этом важно, что родители в Америке дают детям право выбора. Садятся и обсуждают, что нравится парню: хоккей, футбол, бейсбол или что-то еще. Пробуют разное, не зацикливаются только на хоккее, летом играют в другие виды спорта. Не должно быть так, чтобы мозг плавился от хоккея.
— Как было в СССР, где зимой играли в хоккей, а летом — в футбол.
— У меня в Ангарске не было искусственного льда. Когда он замерзал — мы играли в хоккей, когда таял — переходили на футбол. До 14 лет, пока я не уехал в Москву, так и чередовал футбол с хоккеем.
— В России парни, занимающиеся спортом, часто забивают на учебу в школе. Как с этим обстоят дела в США?
— Там с этим дела обстоят иначе. Во Флориде 16-18-летие ребята учатся в школьной академии. Если они отставали по школе, то мы их не допускали до тренировок. Смысл системы американского хоккея в том, чтобы вывести парней на уровень NCAA. Там интересуются, какой ты человек, какие оценки у тебя в школе. Быть просто хорошим хоккеистом недостаточно.
— Алексей Терещенко недавно сказал, что подготовка тренеров в России застряла в прошлом веке. Детский хоккей он тоже критиковал. Американцы ушли вперед нас?
— Мне сложно сказать. Во всех штатах США разный подход. Миннесота, например, это вообще отдельный случай. Но по тому, что я вижу, могу сказать, что и Америка, и Финляндия, где я тоже работал, ушли вперед. Почему? У меня нет одного ответа. Есть много нюансов в работе с молодыми игроками. Показательно, что у нас сейчас не появляются такие таланты как Овечкин, Малкин или Ковальчук.
— Вы озвучили стоимость обучения хоккеем в США. В России хоккей тоже становится все более элитарным видом спорта. Это приводит к тому, что больше довольных жизнью, сытых, а значит бесхарактерных хоккеистов появляется?
— Конечно. Сто процентов. Если родители не могут обеспечить своего ребенка формой, то хоккей теряет потенциальную звезду. Соответственно, меньше становится хоккеистов с характером. Когда парень растет на улице и ищет как бы ему поиграть в хоккей — это не тоже самое, когда его привозят на «Мерседесе» и буквально заставляют идти на лед.
— Как дела сейчас у вашего сына?
— Он получил два сотрясения в этом году. В начале сезона и сейчас, когда они играли Лигу чемпионов в Чехии. Я думаю, он закончит.
— Для него это трагичный момент?
— Конечно. Он хочет играть. Но уже столько травм…У него есть энтузиазм, любовь к хоккею. Я ему объясняю, что впереди вся жизнь, будет семья, дети появятся.
— Что у него с образованием?
— Он играл в WHL. Там ребята зарабатывают на дальнейшее обучение. Но у него сгорели те деньги, которые он получил, потому что Никита поехал играть в Финляндию. Он должен был идти в университет, совмещать хоккей с учебой. Я был против, но Никита заключил профессиональный контракт. Можно сказать, поставил все на хоккей.
— Игорь Ларионов подтянул сына в «Торпедо». Почему вы не взяли Никиту в «Сибирь»?
— Мы в прошлом сезоне были в одной команде. Каждый это воспринимает по-разному, но мне было сложно.
— Вы никогда не играли в одной команде с Олли Йокиненом, но при этом работали в детской академии во Флориде, а потом в «Юкурите». Как и на чем сошлись с финном?
— Мы играли друг против друга. У нас есть общие знакомые, финны. Когда я принял решение переехать из Колорадо во Флориду, мне сделали предложение, и я оказался в академии с Олли.
— Йокинен, Вокоун, Дворак, вы. Состав тренеров в академии поражает.
— В Америке все идут на имена. Родителям важно, чтобы их детей тренировали бывшие игроки НХЛ. При этом у меня к тому моменту уже был десятилетний опыт тренерской работы. Олли довольно быстро переключился с карьеры игрока на работу тренера. Он сам был лидером, капитаном. Для него не составляет проблемы найти общий язык с игроками.
— А у вас были проблемы при переходе от детского хоккея к профессиональному?
— Я бы не сказал. Все-таки у меня был опыт работы в Ангарске сразу после завершения карьеры игрока. К тому же во Флориде мы то и дело работали с игроками НХЛ: Барков, Пачиоретти, приезжал к нам и Задоров. Да я и сам, как бывший профессиональный хоккеист, знаю, что ребятам надо.
— В НХЛ много тренеров, которые прошли через юниорские или студенческие лиги. В России часто перепрыгивают эти ступени. Какой путь вы считаете более верным?
— Я считаю, что всем нужно пройти школу тренера, поработать на разных уровнях, в разных лигах. Скажу по себе. Когда я сразу после окончания карьеры начал тренировать «Ермак» — я был не готов. Нужен опыт. Если ты знаешь систему игры — это ни о чем не говорит. Считаю, что сезон в Финляндии дал мне большой толчок в том, что касается изучения игроков и индивидуальной работы с хоккеистами.
— «Юкурит» — не самая богатая команда, но в прошлом сезоне вы заняли второе место в регулярном чемпионате. История чем-то напоминает нынешнюю «Сибирь»?
— Уровень игроков другой. То, что было в «Юкурите» и сейчас в «Сибири» — это день и ночь. Хоть и говорят, что в Финляндии хорошая школа, в Новосибирске подобрались игроки намного сильнее. Нам сезон пока удается. Ребята поймали колоссальную уверенность при игре в большинстве и это помогает в игре «5х5». Главное, что игроки играют каждый матч несмотря на результат.
— С «Юкуритом» была такая же история?
— Не совсем. Начало сезона нам не удалось. Какое-то время хоккеисты привыкали к тренерам, но когда прошла притирка — мы почти перестали проигрывать.
— С «Юкуритом» все понятно, а топовые финские команды «Кярпят» и «Таппара» за что могли бы бороться в КХЛ?
— Я могу сказать только то, что хоккей в России динамичнее, жестче и уровень мастерства выше. Скорости совершенно иные. Участвуй наши клубы в Лиге чемпионов, они, безусловно, были бы фаворитами.
— А есть то, в чем финская лига все-таки превосходит КХЛ?
— Пожалуй, в плане дисциплины, выполнения задач. Финны очень дисциплинированные, работоспособные, исполнительные. Они умеют подстраиваться под тренеров. Как солдаты!
— Сколько раз за сезон в Финляндии вы слышали от финнов фамилию Юрзинов?
— Они его регулярно вспоминают! Юрзинов изменил культуру хоккея в Финляндии. Про него говорят все. До сих пор тренировочный процесс, подготовка — все идет от него. То, как он любил играть в зоне обороны — на этом построен финский хоккей.
— Динамовский хоккей.
— Да, точно. Они играют на 1:0 или 2:0. Чисто динамовский хоккей. Я считаю, что тоже самое в НХЛ. Там все играют от обороны.
— ?!
— Там есть мастера, безусловно! Поэтому и голы приходят. Но без дисциплины, без обороны ничего не будет.
— Илья Воробьев, когда был тренером сборной России, сказал, что мы никогда не будем играть как Финляндия. Согласны?
— Я считаю, что все возможно. Почему нет? Если ты подбираешь игроков под свое видение, доносишь до них идеи, тренируешь их. Я не вижу преград. У нас достаточно умная хоккейная нация. Вопрос лишь в том, насколько игроки смогут быть концентрированы на протяжении всех 60 минут. Когда ты учишь игроков, повторяя изо дня в день одно и тоже, этого можно добиться. Петр Воробьев или Владимир Юрзинов не говорили много. Они говорил одно и тоже очень много раз, а игроки это выполняли. Это называется игровая дисциплина. При этом посмотрите кто выходил из динамовской системы: Ковалев, Яшин, Жамнов, Николишин, Афиногенов. Все звезды, у всех была долгая и успешная карьера в НХЛ. Почему? Не только потому что это большие мастера. Все они умели играть дисциплинированно. Выходя из «Динамо», они были готовыми игроками для НХЛ.
— На ваше решение уехать из Финляндии повлияли события 24 февраля?
— Да.
— Вы не хотели оставаться там или финны не хотели видеть вас у себя?
— Я видел, какое стало отношение к русским игрокам. Пошли разговоры, оставлять их или нет. Соответственно, мне стало некомфортно. Хотя на руках был действующий контракт с клубом. Но я принял для себя решение уехать. Меня «Юкурит» спокойно отпустил.
— Ваши отношения с Йокиненом испортились из-за этого?
— Нет-нет. Мы остались в нормальных отношениях. Никаких проблем с Олли не было, мы общаемся. Я его уважаю как игрока, как тренера и как человека. Я ему объяснил, что стал чувствовать себя в Финляндии некомфортно. Честно сказал, что не смогу отдаваться работе на сто процентов.
— Какие три хайлайта в вашей карьере игрока вы можете выделить?
— Во-первых, это Олимпиада в Нагано. Это была честь — попасть в такую сборную. Во-вторых, попадание в ЦСКА Тихонова. В-третьих, наверное, Матч звезд НХЛ. С ним связаны очень приятные воспоминания.
— Вы по-прежнему считаете самым важным голом в своей карьере шайбу в ворота «Колорадо», которую вы забросили в овертайме матча плей-офф?
— Я ведь им забивал два года подряд. И оба раза дело было в третьей игре серии. Такое, конечно, не забывается.
— Именно тогда у вас случился контакт с Сакиком и Футом?
— Как мы узнаем игрока? В трудностях, в действительно важных играх. Встречаясь друг с другом в плей-офф, мы понимаем, стойкий ли это игрок, какой у него характер. Так и достигается уважение у партнеров и соперников. Я играл против Сакика и Фута, я знал кто они, они знали кто я. Им всегда было интересно слушать про нашу отечественную школу. Они задавали вопросы про Тихонова, некоторых игроков, разные жизненные моменты. В конце концов, у них не было понятия «база» (смеется).
— У вас ведь есть еще одно любопытное пересечение в карьере. С нынешним спортивным директором «Сибири» Сергеем Климовичем вы знакомы очень давно.
— Мы играли вместе за сборную в одной тройке с 15-16 лет. С тех пор за нами следили скауты, а «Чикаго» задрафтовал нас именно как связку: меня — в первом раунде, его — во втором. Мы до сих пор хорошие друзья.
— Вам часто припоминают историю из серии «Авангард» — «Лада», когда Петр Воробьев увел команду из-за того, что вы играли не тем загибом и поменяли клюшку. Современные хоккеисты используют подобные хитрости?
— У каждого игрока свои загибы, но я не думаю, что тренеры смотрят на это. Не слышал, чтобы кто-то проверял соперников. Думаю, к этому стали проще относиться.
— Сколько раз вы с тех пор разговаривали с Воробьевым?
— Много раз. Одно время мы жили в одном жилом комплексе в Майами. Когда встречались — мы всегда разговаривали, но тот случай в наших разговорах уже не упоминался. Все про все уже забыли.
— Несколько лет назад вы у себя дома в Ангарске баллотировались в депутаты. Как это получилось?
— Это было желание президента «Ермака». После завершения карьеры я приехал домой в Ангарск. Для города я известная фигура, поэтому он хотел предоставить мне возможность быть полезным, проявить себя в реальной жизни после хоккея.
— А у вас лично было желание идти в политику?
— Сам я, признаюсь, не горел. Просто решил попробовать. Но выборы я проиграл.
— Если политика вам не интересна, то какие у вас сейчас карьерные цели?
— Стать хорошим тренером в КХЛ, работать и помогать России.
— Что важнее для вас: победы команды или развитие игроков, с которыми вы работаете?
— Без развития игроков не будет побед. Не может быть одного или другого. Все идет параллельно. Если хорошо работать с каждым в отдельности, то придет и командный успех.
— Вы стремитесь стать главным тренером?
— Я должен еще побыть в этой лиге, получше ее узнать. Мне нужно набраться опыта. В будущем, может быть. Но пока я должен выйти на хороший уровень в качестве ассистента. Быть хорошим ассистентом в КХЛ — это тоже привилегия.