«Овечкин сказал: «У меня теперь задача номер один — забить тебе» . Откровенное интервью вратаря Самсонова

Дарья Тубольцева

Поделиться

Комментарии

Илья Самсонов в последние два сезона в «Вашингтоне» превратился из восходящей звезды во вратаря, в котором все постепенно разочаровывались. Летом клуб, который задрафтовал его в первом раунде, не стал предлагать контракт. 25-летний голкипер недолго сидел без команды и быстро подписал однолетнее соглашение в «Торонто». В Канаде Самсонов перезапустил карьеру. В текущем регулярном чемпионате провел 25 матчей, в которых одержал 17 побед и имеет 91,3% отраженных бросков. В первом большом интервью за последние несколько лет Илья рассказал:

• как в Канаде полюбил хоккей во второй раз;
• почему ему нравится в Торонто и какие есть минусы в городе;
• как и с кем проводит сейчас отпуск;
• что ему сказал Овечкин после того, как не смогу забить гол в его ворота;
• почему он ушел из «Вашингтона»;
• что на самом деле произошло, когда он упал с квадроцикла.

— Как проводите отпуск?

— В Майами с женой, с Кузей (Евгением Кузнецовым. — Sport24) и его семьей. Илья Любушкин тоже с нами.

— Видела, что вы вместе с Любушкиным отмечали Рождество. Давно дружите?

— У нас один агент, года два назад мы вместе с ним делали визу в Ташкенте. Там и начали дружить.

— И получается? сейчас относительно недалеко друг от друга живете.

— Да, полтора часа на машине. В снегопад шесть.

— Вы праздники в Баффало отмечали или в Торонто?

— Мы были у них в гостях. Отыграли последний матч, сели с женой в машину и поехали. Дня три у них провели. Обратно как раз попали в снегопад. Помните, много писали об аномальном количестве снега в Канаде и США. Ехали шесть часов. Там не то что снег не убирали, люди просто на дороге машины бросали. Был ужас. Я из Магнитогорска, но такое количество снег видел впервые. А человека с Магнитки тяжело напугать. Метра два-три снега выпало за трое суток. У нас в Торонто город встает, когда выпадет 5-6 см, а тут такое… Жена прочитала историю, что женщина ехала на машине, остановилась, чтобы переждать снегопад, в итоге ее засыпало, и она умерла.

— Кошмар какой!

— Да. Это все было ужасно.

— У «Торонто» bye-week со второго по девятое февраля. Во все эти дни арена закрыта и тренироваться на ней нельзя?

— Хотелось бы, чтобы она была закрытой (смеется). Восьмого февраля мы возвращаемся. Но насколько я понимаю, тренерам в этот день даже нельзя нас тренировать. Я пойду кататься один, тренера вратарей пригласить не получится, надеюсь, кто-то сможет мне побросать. Девятого февраля уже официальная командная тренировка, а десятого играем.

— Вы сколько дней будете без тренировок?

— Буду отталкиваться от своих ощущений. Только третий день отдыха (разговор состоялся в субботу, 4 февраля. — Sport24), пока в тренажерный зал не тянет.

— Судя по вашем словам, вы очень ждали перерыва.

— Да, я восемь матчей подряд выходил в старте. Тело уже говорило: «Друг, пора отдыхать». Не так много вратарей в лиге, кто играет столько матчей подряд. Это очень большая нагрузка.

— И, наверняка, впервые у вас такое в карьере.

— Да. Я много играл на молодежном чемпионате мира, но там же семь игр с финалом. Да и один матч давали отдохнуть. Больше я никогда не играл. Но это здорово, почувствовал, что могу переносить такие нагрузки и показывать хороший хоккей.

— В последних четырех матчах вы чередовали удачные игры с неудачными. Это усталость? Не получается после удачной сразу настроиться на следующую?

— На статистику не стоит так много смотреть. Да, мы всей команды сыграли супер против «Вашингтона». Но это потому что мы ложились под шайбу, блокировали броски. Было видно, что мы больше хотели победить. С «Бостоном» для нас для всех игра сложилась неудачно. Если так посмотреть, то «Брюинз» забивали хорошие голы. Вроде бы и с «Оттавой» плохо отыграл, пропустил шесть голов, но если посмотреть игру, то можно увидеть, что во многих моментах я сыграл хорошо. Важнее статистики то, как ты чувствуешь игру. С «Бостоном» я ведь и передачку отдал. Представляете, очки набираю!

— У вас уже две голевые передачи в сезоне. Для вас это какое-то значение имеет?

— Да! Хочу Кузю обогнать (смеется).

— Про матч с «Бостоном»: вы здорово играли первые два периода, а в третьем пропустили три шайбы с семи бросков. На это вы обращаете внимание?

— Но с другой стороны, там были выходы «два в один», потом «четыре на четыре», Пастрняк здорово бросил, а потом в зоне ошиблись, отдали на пустые и гол. Ну а что делать? Может показаться, что всего семь бросков, но все броски-то разные. Это не семь бросков от синей. Конечно, переживаю после поражений. Думаю, что нужно сделать в следующем матче, чтобы не повторить ошибок. Но вообще стараюсь настраивать себя на позитив. Если сильно переживать из-за каждого гола, то долго не продержишься.

— После каждого матча «Торонто» я открываю твиттер и вижу восторженные посты о вашей игре. По городу еще можете спокойно погулять или фанаты атакуют?

— (Смеется). Я же не Джастин Бибер. Мне очень нравится в Торонто. Можно сказать, в Канаде я влюбился в хоккей во второй раз. В последние два года даже не очень хотелось на арену приходить. А сейчас я прихожу на тренировку с улыбкой, с ребятами болтаю и кайфую. И журналисты, и болельщики меня очень поддерживают. Я особо никуда не хожу. Но когда езжу в русский магазин, парочка человек может подойти сфотографироваться. Вчера в аэропорту со мной сфотографировались. Здорово! Я всегда позитивно к этому отношусь. Особенно, когда детки подходят. Люди улыбаются, спрашивают: «Сэмми, как у тебя дела?» Приятно.

— У меня сложилось впечатление, что с местными журналистами вы быстро нашли общий язык, и публика Торонто вас сразу полюбила. Что вы такого делали, что всем сразу понравились?

— Да ничего не делал. Видимо, увидели, что человек неплохой (смеется). Сразу получилось, что попал как будто в родную среду. И все само собой сложилось. И с прессой была охота общаться. Перед подписанием контракта мы разговаривали с Кузей, он мне сказал, что Торонто — самое тяжелое место для игры в хоккее. Он спросил: «Ты вообще готов к этому сумасшедшему давлению?» Да, бывают взлеты и падения, но в конце дня ты всегда чувствуешь нереальную отдачу от болельщиков, внимание прессы огромное, но это все меня заряжает еще больше работать.

— Какие отличия есть в жизни в Торонто от Вашингтона?

— Пробки. И тот, и тот классный город. Очень комфортные города. Но в Торонто ты можешь 900 метров ехать 40 минут.

— Где дороже жизнь?

— По ценам одинаково. Примерно за те же деньги квартиру арендуем. Хотя, кстати, в ресторанах в Канаде подешевле, потому что доллар канадский. И еда тут нам нравится больше. Но нам сразу все говорили, что в Канаде еда вкуснее: фрукты, овощи и так далее.

— Вы трижды в этом сезоне играли против бывшей команды и трижды не дали Овечкину забить. Вы единственный вратарь мира, который разгадал бросок Александра?

— Мы с ним созванивались после последней игры. Он сказал: «У меня теперь задача номер один — тебе гол забить». Посмеялись с ним. Не знаю, как так у меня получилось. Все должны понимать, что если человек забил 800 голов, то ему без разницы кому забивать: мне или Василевскому. Просто мы хорошо сыграли в защите, у Саши особо не было моментов. Вот так и получилось. Думаю, если он сильно захочет, то в следующем сезоне забьет. Но я буду стараться. Против него выхожу очень заряженным, не хочу, чтобы он мне забил.

— Ну, а тот факт, что вы играли с ним в одной команде, помогает в игре против него?

— В случае с ним это так не работает. Он мне и на тренировках много забивал. Конечно, я примерно понимаю, что будет происходить, как шайба будет идти. Но, если честно, это особо не помогает.

— Ребята, которые играют в США, говорят, что рекорд Овечкина — тема номер один в программах о хоккее. В Канаде также?

— Я сейчас особо прессу не читаю. В этом году для себя решил, что не хочу лишним голову забивать. Но, конечно, захожу смотреть, как «Магнитка» играет, что-то на глаза попадается, в основном про КХЛ. Мне кажется, в России внимание к рекорду Овечкина больше, чем в Канаде. Тут все равно на первом плане Мэттьюс, Макдэвид, канадские команды.

— Если посмотреть на количество проведенных матчей, то вы первый номер «Мэйпл Лифс». На деле это чувствуется?

— Когда мы подписывали контракты с Мэттом (Мэтт Мюррей — вратарь «Торонто». — Sport24), генеральный менеджер сказал, что у нас не будет ни бэкапа, ни первого номера. Я понимал, что все будет зависть от моей игры. НХЛ такая лига, где никогда не знаешь, что с тобой произойдет дальше. Сейчас я чувствую себя комфортно. Я провел много игр, тренеры увидели, что я справляюсь по «физике», могу за собой вести команду. Но посмотрим, что будет дальше. Выйдешь, а там Лайне или Пастрняк возьмут и засунут тебе пять, и будешь потом на лавочке сидеть.

— Ваш одноклубник Мюррей довольно часто травмируется. Когда подписывали контракт с «Торонто» держали это в голове, что будете много играть?

— Не буду скрывать, мы разговаривали с агентами на счет этого. «Торонто» был не единственным вариантом летом. Я держал это в голове, понимал, что, может быть, придется больше играть. Но ни в коем случае я не желаю своему партнеру по команде травм или чего-то еще. Наоборот, желаю ему скорейшего выздоровления.

— Сколько у вас было вариантов летом?

— Названия команд говорить не буду, но было четыре варианта.

— Расскажите, что у вас была за травма в ноябре?

— Неудачно вывернул ногу, когда отражал буллит, травмировал связку. Особо колено не болело, я начал кататься на третий день, но играть не мог. Когда садился в баттерфляй или реверс, чувствовал сильный дискомфорт и боль.

— Вы стали третьим вратарем в истории «Торонто», начавшим в клубе с четырех побед. Сложно было сделать так, чтобы голова не вскружилась после первых успехов?

— Да в принципе, нет. Опыт, наверное, сыграл свою роль. Это ведь уже мой пятый год в лиге. Я понимаю, что если одну игру проведу хорошо, то мне послезавтра играть следующую, надо к ней готовиться. На победах я не зацикливаюсь. Да и на поражениях тоже. Вот с «Оттавой» я сыграл неудачно, после матча ко мне подошел тренер вратарей и сказал: «Какая разница, какая сегодня была игра, у тебя послезавтра самый важный матч в жизни против твоей бывшей команды. Забывай сегодняшнюю и готовься». Так и делаю.

— Что вам пришлось менять в своей игре с переходом в «Торонто»?

— Да многое. Отношение к хоккею. Как я уже сказал, что полюбил хоккей заново. Я подтянул некоторые технические моменты. Я стал больше работать, в «Торонто» мы больше катаемся, здесь больше внимания к мелочам. С нами на выезды ездит под 60 человек. У «Торонто» даже парикмахер в команде есть! Уровень запредельный. Я никогда не видел, чтобы в команде было пять массажистов, три тренера в зале. Очень приятно такое внимание к деталям, все это дает возможность постоянно прогрессировать. У нас четыре льда, в любой день можно дополнительно покататься 30 минут с тренером. Все что хочешь — все есть.

— Если говорить про изменения, то можно сказать, что вы подтянули свою технику?

— Да, мне нужно было почувствовать, как на штангах играть. Когда я только подписал контракт, то мне сразу позвонил тренер вратарей и рассказал, над чем мы будем работать. Плюс я стал поувереннее себя чувствовать на льду.

— Вы сказали, что в последние два года неохотно шли на каток и разлюбили хоккей. Что случилось в «Вашингтоне»?

— Не хочу сейчас вдаваться в подробности, как-нибудь потом, по окончании карьеры расскажу. Но два сезона были сложными.

— У вас вопросы к самому себе или так обстоятельства сложились?

— Всегда нужно задавать вопросы себе. Не хочу ни про кого плохого говорить, остановимся на том, что начинать нужно с себя.

— Морально было сложно уходить из «Вашингтона», который вас задрафтовал, где вы начали карьеру в НХЛ?

— Ты никогда это вслух не скажешь, но внутри тебя это все равно сидит. Да, сложно. Четыре года я с женой провел в Вашингтоне, у нас там осталось много друзей. Навсегда в сердце останутся болельщики, которые в последнем плей-офф орали «Сэмми-Сэмми». Весь стадион поддерживал. Непростое время. Но надо было двигаться дальше. О том, что клуб не будет продлевать со мной контракт, я узнал в последний день.

— Даже так?

— Да, мы должны были контракт подписывать, у меня все хорошо было.

— Правильно ли я понимаю, что основная причина такого решения «Вашингтона» заключается в том, что вам по регламенту полагалась прибавка в контракте, а клуб посчитал нецелесообразным ее давать?

— Не регламент, я просто мог обратиться в арбитраж. Пришлось бы клубу платить чуть побольше. Так получилось, что в последний день перед открытием рынка Дарси сказал, что приедет в «Вашингтон». Я ни на кого не обижаюсь, у меня хорошие отношения с генеральным менеджером Брайаном Маклелланом. Он реально хороший человек, он меня задрафтовал, много для меня сделал. Просто было удивительно, что в последний день звонят и говорят: «Сэмми, все, спасибо за работу, до свидания».

— У вас был полнейший шок?

— Я разговаривать не мог минут 20. Мы с женой прилетели в Вашингтон. Часик поспали, смотрю звонок от генерального. Думаю: «Это не к добру». Так и оказалось.

— Со стороны сложилось впечатление, что в клубе в вас постепенно разочаровывались. Сначала история с квадроциклом, когда вас не взяли в «пузырь» на плей-офф, потом нарушение ковидного протокола, не самая стабильная игра. Вы сами чувствовали, что отношения с руководством и тренерским штабом портятся?

— В истории с квадроциклом не то что меня не взяли, я просто не мог поехать. Там была настолько серьезная травма, что вообще думал, что придется заканчивать с хоккеем. С ковидом вышла дурацкая история, которую слишком раздули. Мы не то что попались… Надо понимать, что в хоккейной команде все равно игроки общаются между собой. Мы просто собрались с русскими ребятами в номере. Сейчас я уже не переживаю из-за ухода из «Вашингтона», клуб сделал свой выбор, нашел нового вратаря, я двигаюсь дальше.

— В прессе писали, что вы скрыли от клуба информацию, что получили травму, катаясь на квадроцикле. И поэтому случился скандал, на вас обиделись. Насколько эта версия правдива?

— Скандала не было. В остальном версия близка к правде. Я реально не говорил никому, выяснял, сколько займет восстановление, хотел успеть подготовиться к плей-офф. В клубе узнали о травме через 8-9 дней. В итоге «Вашингтон» очень мне помог, мы разобрались, в чем проблема. Травма оказалась намного серьезней, чем мы изначально думали.

— Как думаете, связаны ваши проблемы с тем, что вы просто не были готовы к роли первого номера после ухода Холтби?

— Да я бы не сказал, что было давление. Это больше болельщики и журналисты об этом говорили и писали. Я об этом никогда не думал. Сейчас я играю в «Торонто», в городе, где самое большое давление в лиге, и все нормально.

— Этим летом рассматривали ли вариант возвращения в Магнитогорск?

— Нет, не рассматривал. Мне звонили, были разговоры с «Металлургом», но я сразу дал понять, что хочу продолжить карьеру в Северной Америке. Я еще молод, чувствую силы, понимал, что последние два года — это не то, после чего хочу поехать играть домой.

— У вас контракт только на год. Это добавляет мотивации?

— У меня и в «Вашингтоне» был контракт на год. Особо об этом не думал. Посмотрим, что будет дальше. Нет же никаких гарантий даже при удачной игре, что я останусь в «Торонто». В конце сезона агент будет вести переговоры с клубом.

— Еще переговоров не было?

— Нет, еще рано. Думаю, только летом они начнутся. Какие-то разговоры идут, но никаких сумм и сроков не называют. Пока ты хорошо играешь, клубу невыгодно тебя подписывать, им же нужно меня как можно дешевле подписать.

— Не смущал тот факт, что «Торонто» уже миллион лет не может пройти первый раунд плей-офф? Наверняка вас на эту тему постоянно подкалывают ребята из других клубов.

— Не смущал. Почему ты не можешь прийти, хорошо поработать и стать тем парнем, который поможет пройти первый раунд? Я с такими мыслями подхожу к этому. Почему я не могу закончить это торонтовское проклятье?

— В общем, ждем «Торонто» во втором раунде, как минимум.

— Да. Главное, в апреле домой не поехать (смеется).