«Раньше было мнение, что я хожу с боксерскими перчатками, как тренер из «ГазМяса». Яркое интервью тренера Разина

Дарья Тубольцева

Поделиться

Комментарии

10 апреля Андрей Разин был официально представлен новым главным тренером магнитогорского «Металлурга». Контракт с 49-летним специалистом подписан на два года. В интервью Sport24 тренер рассказал о новом вызове в карьере и уходе из «Северстали» после пяти лет работы.

— Как и когда вам поступило предложение из «Металлурга»?

— Сергей Юрьевич Гомоляко (спортивный директор «Металлурга». — Sport24) позвонил после того, как «Магнитка» вылетела из розыгрыша Кубка Гагарина. Встретились, поговорили. Я дал принципиальное согласие, дальше были нюансы. Переговоры прошли очень быстро.

— Была ли у вас встреча с Виктором Рашниковым (президентом «Металлурга». — Sport24)?

— Да, у нас были встречи в формате видеоконференции, обсуждали будущее команды. Была поставлена задача, обсуждался состав.

— Какие задачи перед вами поставлены?

— Контракт на два года, поставлена задача выиграть кубок в течение этого срока.

— Были разговоры о том, какой хоккей хотели бы видеть от вашей команды, о развитии молодежи?

— Кубок Гагарина все это подразумевает: чтобы был зрелищный хоккей, чтобы был полный дворец, чтобы болельщикам нравилось. Когда команда играет хорошо, а результата нет, то понятно, что фанатам это не нравится. Но хочется и красиво выигрывать.

— Контракт на два года позволяет вам чувствовать себя спокойно. Является ли это некой гарантией для вас?

— Работа тренера никогда не дает гарантий. Любого тренера когда-либо увольняли, так о каких гарантий можно говорить?

— По крайней мере будет компенсация за досрочное расторжение.

— Эти нюансы есть, но я о них даже не думаю. Для меня важно, что мне дали шанс. И шанс именно выиграть кубок, а не опять просто выйти в плей-офф. Здесь все заточено под задачу выиграть трофей, и для этого есть ресурсы.

— Контракт именно на два года — или по схеме «1+1»? То есть соглашение будет продлено, если клуб пройдет первый раунд плей-офф в следующем сезоне?

— Нет, такой схемы нет.

— Правильно ли понимаю, что одно из ваших условий — приход тренеров, с которыми вы работали в «Северстали»: Юрия Трубачева и Евгения Михалкевича?

— Это не было условием: я просто хотел их забрать, мне одобрили это. Они едут со мной в Магнитогорск.

— Одна из претензий к предыдущему тренерскому штабу — недоверие к молодежи. Вы собираетесь активно задействовать Юрова, Канцерова, Гребенкина и других ребят?

— Я с каждым уже индивидуально поговорил. Не могу вам ответить, будут они играть или не будут. Я приверженец того, что на льду должны находиться сильнейшие; неважно, молодой ты или старый. Кто на данный момент лучший, тот и должен играть. Сказал ребятам, чтобы они ставили себе задачу быть лидерами, играть в ведущих пятерках, а не просто попадать в состав.

— Юров может уехать в систему «Миннесоты». Вам придется его уговаривать остаться?

— Еще раз повторю: я не буду раскрывать все детали нашего с ним разговора, но мне понравился разговор, он был позитивным. Я надеюсь, что он останется в «Металлурге». Ему еще здесь есть что доказывать. Хотел бы его видеть в команде.

— 16 марта вы объявили о своем уходе из «Северстали». На тот момент у вас были предложения от других клубов?

— Были разговоры, агент работал по двум клубам до звонка из «Магнитки». Но я не боялся остаться без работы. Даже если бы остался, то ничего страшного. Знаю, что сделал определенный шаг в своей тренерской карьере с «Северсталью». Как мне показалось, я все-таки уперся в потолок. Точнее — мне хотелось перезагрузиться. Было ощущение, что я стою на месте.

— Вы уже по ходу сезона понимали, что этот год — последний для вас в Череповце?

— Президент клуба где-то за месяц до начала плей-офф спросил о моих планах на будущее. Я сказал, что продлевать контракт не буду.

— У меня сложилось впечатление, что у вас осталась обида на «Северсталь». Все это время, что вы работали в клубе, ощущали, что основному спонсору как будто и не хочется, чтобы команда добивалась серьезных результатов?

— Нет, конечно. Никакой обиды. Я благодарен «Северстали», руководству клуба, болельщикам и всем людям, с кем работал. Пять этих лет я был счастлив и получал удовольствие от работы в клубе. У меня были большие полномочия, у меня было право на ошибку. За какие-то ошибки мне никто по голове не давал. У меня было все для работы. Какая обида может быть? Руководству «Северстали» сказал, что земля круглая; возможно, когда-нибудь еще поработаем вместе.

— Вы сказали, что уперлись в потолок. Это связано с тем, что у «Северстали» маленький бюджет и его не планируют увеличивать?

— Если глобально смотреть на этот вопрос, то да. Для определенных задач нужны определенные исполнители. Получалось, что ребята, которые начинали играть, попадали в сферу интересов топ-клубов. Мы каждый год теряли ведущих хоккеистов. Приходилось каждый год выстраивать, достраивать.

— Резонансным получилось выступление Павла Бучневича: «На самом деле в Западной конференции не так и сложно было занять место в первой восьмерке». Задело?

— Нет, не задело. Когда Паша приезжал в Череповец, мы с ним нормально общались. До этого он нашего доктора обидел, что к нему никто уважения не проявляет. Что-то такое было. Понимаю, что фразу могли из контекста вырвать, могло быть у него плохое настроение. Сказал и сказал. Это его взгляд. Он заслуженный человек для Череповца, хороший хоккеист. Что мне обижаться? Я выполняю свою работу. Если я буду обижаться на всех, кто обо мне плохое говорит, что из меня получится? Наоборот, когда меня критикуют, это подстегивает: лишний раз хочется доказать, что это не так, что я хороший специалист.

— Вам предлагали работу в «Сочи»? Почему отказались?

— Не буду называть клубы, с кем мы вели переговоры.

— Насколько правдива информация, что с минским «Динамо» не удалось договориться, потому что Алеша Пилко из-за давнего конфликта с вами пригрозил клубу, что не привезет легионеров?

— (Смеется). Первый раз слышу. Но смешно, когда агент ставит условие клубу и клуб это условие выполняет. Не могу сказать, правда это или нет. Я не знаю. Но если это так, то это немного смешно.

— Дела Лайпсика, Паскуале, Майе также ведет Пилко. Получается, ваш приход в «Металлург» не означает, что они точно не останутся в клубе?

— Глобально в хоккее ничего не поменялось от того, что господин Пилко не общается с Разиным. Чем дороже агент «продаст» хоккеиста, тем больше получит процент. Представьте, что Лайпсику, Паскуале, Майе в «Магнитке» дают 100 млн рублей, а в других клубах — 50 млн. Если агент получает 5%, то разница в 2,5 млн. Вы что, думаете, Пилко откажется от 7,5 млн?

— Вряд ли будет такая разница в зарплатах этих игроков.

— Ну это просто пример. Вы говорите, что он принципиально не будет работать, если у его клиентов тренером будет Разин. Но он откажется от денег и скажет игрокам ехать в другой клуб? Никакой агент не будет отказываться от денег. Не верю, что Пилко скажет: «Я Разину не отдам своих клиентов, потому что у нас был конфликт». Мне как тренеру работать с хоккеистами. Сейчас я не веду никаких переговоров с агентами. Мне может позвонить агент и спросить мнение о том или ином хоккеисте, но не более того. Но я — тренер. У нас в клубе есть спортивный директор, который ведет переговоры с агентами. По финансам я теперь с агентами вообще не разговариваю. У меня с Алешой Пилко никак не будут пересекаться интересы. Мне до лампочки, кто у кого агент.

— Как у вас будут выстраиваться отношения с Гомоляко по поводу игроков?

— Он предлагает игроков, я предлагаю. Есть определенный список, какие-то игроки в приоритете, с кем-то ведутся активные переговоры.

— Есть информация, что вы хотели бы видеть Пресса, Лишку, Самонова, Гераськина, Пыленкова, с которыми работали в «Северстали». Вы заинтересованы в этих хоккеистах?

— Я могу сказать только то, что говорил на последней пресс-конференции. С 95% ребят, с которыми я работал, я бы продолжил работать. Мне нравилось с ними работать. Кого бы я с собой забрал, не хочу говорить. Пока все в стадии переговоров.

— Была информация, что «Магнитка» может полностью отказаться от легионеров. В вашем списке есть иностранцы?

— Есть легионеры. Я не знаю, откуда люди берут информацию. Я даже звонил одному корреспонденту, смеялся на счет того, что он написал об условиях моего контракта. На тот момент я еще сам не обсуждал условия. Спрашивал, откуда информация, если даже у меня ее нет.

— На итоговой пресс-конференции Сергей Гомоляко сказал, что нет понимания, какой будет зарплатный бюджет на следующий сезон. Он может быть меньше 900 млн, а может остаться 900. Вы исходя из какой суммы формируете команду?

— Это лучше спросить у Гомоляко. Я знаю эту сумму, но не могу ее озвучить. Могу сказать, что это хорошая сумма.

— Николая Голдобина, который сейчас ограниченно свободный агент, называют сложным, но очень талантливым игроком. У вас есть понимание, как к нему найти подход?

— Я находил подход примерно к таким же хоккеистам. Это и Толя Голышев, и Кирилл Пилипенко — он вообще, как мне кажется, копия Голдобина. Поэтому не вижу в этом проблемы.

— Основные сомнения по поводу вашего прихода в «Металлург» у моих коллег такие: вы не сможете найти подход к звездам и не выдержите давления. Вы готовы к тому, что нужно будет перестраиваться?

— У каждого может быть свое мнение, пусть говорят что хотят. Раньше было мнение, что я только мотиватор, что только хожу с боксерскими перчатками, как тренер из «ГазМяса» (из «Наша Russia»). Сейчас я поменял о себе мнение. Рад, что получил шанс, и постараюсь использовать его на 100%. Доброжелатели всегда найдутся; люди, которые будут ставить палки в колеса, всегда были и будут. Тяжелее было переходить из «Ижстали» — команды ВХЛ — в «Автомобилист», пусть тогда он не был топ-клубом. Говорили: «А как же тренер ВХЛ сможет на таком уровне работать?». Все же получилось нормально. Сейчас очередная ступенька. Я уверен в своих силах.

— Вам комфортно в новом статусе, что вы только тренер? В «Северстали» вы ведь были еще и генеральным менеджером, у вас было больше полномочий?

— Мне очень комфортно. Одно дело, когда у тебя генеральный менеджер, который спит и видит, чтобы тебя сняли. У меня с Сергеем Юрьевичем Гомоляко совсем другие отношения: мы знаем друг друга сто лет, еще играли вместе. Мы видим хоккей одним взглядом. Думаю, этот человек будет мне только помогать. Взгляд со стороны всегда полезен. Хоккей глазами тренера — это одно, хоккей с трибуны — другое. Плюс общение с агентами — это очень сложная вещь. Тем более когда ты общаешься с агентами, а денег у тебя по-минимуму. Мне было тяжело эти три года вести переговоры и думать о тренерстве. Конфликты до сих пор мне аукаются как тренеру. Имею в виду ситуацию с Пилко.