«Пятерых русских вызвали и сказали: «Можете с американцами тоже общаться». Интервью дебютанта НХЛ Гущина

Дарья Тубольцева

Поделиться

Комментарии

Данил Гущин в этом сезоне стал 60-м игроком из России, кто был заигран в Национальной хоккейной лиге. 21-летний нападающий дебютировал в «Сан-Хосе» в начале апреля и в первом же матче с «Аризоной» забил гол. Данил — уроженец Екатеринбурга, он мало известен в России, так как в 16 лет уехал из системы ЦСКА в USHL. В интервью Sport24 Гущин рассказал:

• почему уехал из России в 16 лет;
• как адаптировался к жизни и хоккею в Америке;
• как сыграл три матча за три дня и забил в дебютной встрече в НХЛ;
• сколько стоит квартира в Сан-Хосе;
• думает ли о возвращении на родину.

— Сезон закончился чуть больше недели назад. Чем сейчас занимаетесь?

— На днях прилетел в Россию. Планирую отдыхать месяц, до 27 мая, потом буду начинать подготовку к сезону. Полечу в Тайланд. Предпочитаю активный отдых, люблю большой теннис. Хочу провести время с друзьями, семьей.

— Каждый год по одной схеме в плей-офф готовитесь?

— Вообще подготовка всегда разная. У меня есть тренер в Екатеринбурге, всегда с ним работаю. В прошлом году еще был на сборах в Ярославе с Ваней Проворовым. В этом году тоже туда хочу поехать, мне там очень понравилось. Считаю, что хороший сезон получился во многом из-за качественной летней подготовки. Еще собираюсь на пару недель поехать в горы, там также пройти подготовку.

— Вы летом играли в Москве в турнире «три на три». Если пригласят, будете в этом году?

— Мне понравилось. Даже несмотря на то, что это был летний хоккей. Было приятно увидеть своих друзей, знакомых, с ними пообщаться и поиграть в удовольствие. Если пригласят и мне будет позволять график, то приеду и в этом году.

— Как вам формат «три на три»?

— Больше острых моментов, ты больше с шайбой играешь, мне это нравится. Можно импровизировать, свои скиллы показывать. «Три на три» играешь в удовольствие.

— В Америке этот формат вообще популярен?

— Вроде тоже есть летние турниры. Мой друг Миша Абрамов играл в Торонто или в Монреале на турнире «три на три».

— Верите, что он будет конкурентоспособен с классическим хоккеем?

— Сложный вопрос. Думаю, вряд ли. Хоккей «пять на пять» останется, все к нему привыкли. «Три на три» его не заменит.

— «Барракуды» до последнего цеплялись за плей-офф. Чего не хватило?

— Наверное, всего помаленьку. В последних двух матчах мы мало забивали, а нам нужно было побеждать. Подвела реализация моментов. В начале и середине сезона бывали встречи, в которых проигрывали, ведя по ходу в несколько шайб.

— У вас выдался сумасшедший апрель — 8 матчей за 15 дней. Сложно было физически выдержать?

— Когда любишь хоккей, все дается легче. Конечно, апрель вышел сложным, у меня были шесть дней подряд перелеты. Морально устал. Но когда выходил на игру, все свои проблемы забывал. Выходил и делал свое дело.

— Расскажите, как узнали о дебюте в НХЛ с «Аризоной»?

— Мы сыграли матч в Техасе с АХЛ, тренер вызвал к себе после игры и сказал: «Тебя подняли, поздравляем. Ты завтра летишь и играешь против «Аризоны». Много не нервничай, играй в свою игру». Меня подняли не одного, со мной вызвали и ветерана Крискуоло. Мы вместе встали в 5 утра, полетели, с самолета сразу на раскатку. Немножко отдохнул и на матч. Небольшой мандраж был. Но мне повезло, что я провел две предсезонные игры в НХЛ. Конечно, нервничал. Без этого никуда. Все-таки первая игра в НХЛ. Еще повезло, что первые две смены мы провели в зоне соперника, удалось полегче и поувереннее войти в игру.

— Забить гол в первом матче в НХЛ — мечта любого хоккеиста. Было предчувствие?

— Предчувствия не было, но я всегда мечтал об этом. И вот случилось. Был очень рад.

— Удивились, что вас сразу поставили в первое звено, дали место в спецбригаде большинства?

— Чуть-чуть удивился. Я понимал, что такое возможно, потому что спустили вниз Мартина Каута, который как раз играл на этих позициях. Думал: раз вызвали, значит, в любом случае дадут поиграть в верхних тройках.

— Как быстро сориентировались и сыгрались с партнерами?

— Как сказал: повезло, что первые смены сыграли в зоне атаки, у меня были умные партнеры, Гертл и Петерсон. Гертл шайбу держал за воротами, я на пятаке открылся, он мне отдал, и я бросил. В третьей или второй смене. С такими хоккеистами легче играть, они и подсказать могут. В большинстве я играю, как приехал в 16 лет в Америку. В принципе, знаю, что надо делать. Ну, нам и перед матчем объяснили, что надо делать: какая у нас расстановка, как мы в зону заходим.

— Как вас встретили в команде?

— Хорошо. Со всеми я знаком с тренировочного лагеря. Сказали: «Не нервничай, все будет хорошо. Наслаждайся моментом, ради этого мы и живем».

— Как вы узнали, что вас сразу в АХЛ отправляют?

— После игры с «Аризоной» вернулись домой. На следующий день часов в 12 мне позвонил генеральный менеджер (Майк Гриер. — Sport24) и сказал, что меня обратно спускают в АХЛ.

— Как отреагировали? Были обидно?

— Обидно не было, мы как раз за плей-офф боролись. Я весь сезон провел в АХЛ, хотел со своей командой выйти в плей-офф. Мне это было важно.

— Вы сыграли матч в АХЛ, а потом вас опять подняли. Сыграть три матча за три дня — это вообще как?

— После «Аризоны» был день отдыха, на следующий сыграл в АХЛ. Мы проиграли «Коачелле» по буллитам. После матча заходил в автобус и мне сообщили, что меня опять подняли, завтра у меня вылет. Я с утра полетел в Сан-Хосе, немного отдохнул дома и поехал на игру против «Колорадо». После матча генеральный менеджер и тренеры вызвали к себе, спросили, как я себя чувствую. Я сказал, что немного устал, но в целом в порядке, играть могу, я еще молодой. И они сказали: «Что, если мы тебя опять спустим в АХЛ? Нам нужны очки, чтобы попасть в плей-офф». Я ответил: «Конечно, без проблем. Я люблю хоккей и поеду играть». На следующий день с утра улетел и вечером играл с «Сан-Диего». Получилось три матча подряд.

— Могли ли вы сказать, что очень устали? Это не сыграло бы в «минус» для будущего в клубе?

— Может быть, и сыграло бы. Я поэтому и не сказал. Это мой первый год во взрослом хоккее. С кем-то спорить, кому-то что-то говорить — это неправильно. Да даже если усталость есть, выходишь на лед, и она пропадает.

— В целом своим сезоном довольны?

— Да, доволен своей игрой. Получился хороший сезон. Может быть, в начале сезона были провалы. Все-таки это были мои первые матчи в профессиональном хоккее, нужно было время на адаптацию. После этого стал добавлять и в конце играл достаточно хорошо.

— Вы круто играли на предсезонке, сделали хет-трик в выставочном матче с «Вегасом». Была разочарованность, что вас со старта сезона отправили в АХЛ?

— Скорее было недопонимание. Но я понимал, что это мой первый сезон в профессиональном хоккее, так что не расстроился. Знал, что чем быстрее докажу в АХЛ, что могу играть на таком уровне, тем быстрее дадут шанс в НХЛ. И стал еще больше работать над минусами, которые у меня есть, а также добавлять в плюсах.

— Какие у вас есть минусы?

— Игра в обороне. Наверное, это ни для кого не секрет. Надо смотреть, где твой игрок в обороне, грубо говоря, не спать. Если мой защитник пошел на ворота, я должен с ним идти, а я его иногда терял.

— Еще в прошлом сезоне вы играли в лиге Онтарио, потому что по возрасту не могли начать год в АХЛ. В 19-20 лет было ощущение, что переросли юниорский хоккей?

—Такого не было, это был мой первый год в Онтарио. Я очень плохо начал сезон, в первых пяти играх забил только два гола и отдал одну передачу. Мне очень понравилось в Канаде, там как-то поближе все к России.

— В каком плане?

— У меня была хорошая семья, они вкусно готовили, постоянно мне говорили: «Давай мы для тебя что-нибудь из русской кухни приготовим?» У нас была классная команда. Все добрые, отзывчивые, поддерживают всегда. Теплая атмосфера.

— В этом сезоне вы впервые жили самостоятельно. Как справились с бытовухой?

— Думал, что будет сложнее. Калифорния — дорогой штат, так что я искал партера, с кем можно на двоих снимать квартиру. Все, с кем хотел жить, приехали с девушками или женами. В итоге скооперировался с с нашим вратарем финном Эету Мякинеми. В декабре моя девушка получила визу, смогла ко мне прилететь. И полегче стало жить, она помогала с домашними делами. Одному, конечно, тяжелее: надо встать пораньше, приготовить себе еду, после тренировки тоже надо готовить, чтобы пообедать.

— Сколько стоит квартира?

— Все зависит от района. Можно найти студию за $3700 в хорошем районе. Однокомнатная квартира от $4500. Там же еще разные налоги. В общем, очень дорого. Мы снимали двухкомнатную квартиру в 15-минутах езды от центра за $4400 в месяц, то есть каждый платил по $2200.

— Николай Кныжов рассказывал, что когда весь сезон играл в АХЛ, то экономил, понимал, что на ахаэловскую зарплату не разгуляешься. Вы тоже ужимались в расходах?

— Лишний раз в ресторан не пойдешь, потому что считаешь деньги. Но не могу сказать, что я ущемлялся. Я никогда много денег не тратил. При этом считаю, что иногда себя баловать можно, делать себе приятное.

— Почему вы так рано, в 16 лет, уехали в Америку?

— Мой папа всегда внимательно следил за хоккеем. Агент предложил попробовать силы в Америке. Мы с родителями посоветовались и решили, что надо воспользоваться этим шансом. Вернуться всегда можно.

— В ЦСКА уговаривали остаться?

— Нет, не уговаривали. Вроде бы спокойно отпустили. Но подробностей я не знаю, я тогда был молодым, мне было 16 лет, может, что-то папе или агенту говорили.

— Вас все устраивало в системе ЦСКА? Если да, зачем было уезжать?

— Все было отлично. И тренер был хорошим, Александр Левицкий, Царство ему небесное (умер в 2021 году после перенесенного инсульта. — Sport24). Я играл за ребят 2001 года рождения, на год старше. Они в этот год выпускались, а мне нужно было еще на сезон остаться. Некоторые поехали в Канаду, другие в США, кто-то остался. Вот и я принял решение поехать в Америку.

— Учитывая, что играли в «Маскегоне» и у вас один агент с Андреем Свечниковым, вы хотели повторить его путь?

— Не хотел чей-то путь повторять, хотел идти по своему пути. Конечно, знал, что Свечников играл в USHL, потом за «Берри» в OHL. Он хороший игрок.

— Лакроссу у него научились? Вы как-то забивали в USHL.

— Нет, он меня не учил (смеется). Это у меня случайно один раз получилось.

— Не пытаетесь в матчах еще раз сделать? На тренировках не отрабатываете?

— В конце тренировки, когда все ушли, могу побаловаться: пару раз шайбу поднять. В этом году два или три раза пытался исполнить, но не получалось.

— Вы не самый габаритный игрок, когда уезжали в Америку, еще не выросли. Вам часто говорили, что это будет для вас проблемой во взрослом хоккее?

— Мне всегда говорили, что если ты маленький, то используй свои лучшие качества: скорость, «улитки», «виражи», чтобы соперник не догонял и не прижимал. Конечно, когда в 16 лет видишь двухметрового дылду с бородой, становится страшновато. Но это было в первый год, потом уже привык, понял, что я могу играть против таких хоккеистов. Даже если ударят, то ничего страшного, в защите же.

— Много вас били в Америке?

— В USHL первый год был тяжелый. Я еще в маске играл, а все в визорах. Можно было и мне надеть визор, но я сам захотел поиграть еще в маске. Прилетало, конечно. Без этого никуда. Вставал и дальше шел играть. В АХЛ тоже прилетало.

— Сотрясения были?

— Были, но несерьезные. Через неделю-полторы уже возвращался в строй.

— К жизни в Америке быстро адаптировались?

— В 16 лет было тяжело. Я вообще же язык не знал. Но повезло, что со мной в команде был Егор Афанасьев, Александр Яковенко, Андрей Голиков, потом Игорь Ларионов подъехал. Нас как-то, всех пятерых русских, вызвали в тренерскую и сказали: «Может, пожалуйста, с американцами тоже общаться». А то мы всегда вместе: и в автобусе, и в ресторане.

— Как вы выучили язык, если все время были с русскими?

— Я все равно жил в американской семье. У нас были каждый день совместные ужины, каждый рассказывал про свой день, я слушал, запоминал слова, смотрел в переводчике или на следующий день у парней спрашивал. Во втором сезоне у меня было только один русскоговорящий Алекс Коновалов, он родился в США, мы с ним больше на английском общались.

— Какие отличия были в Америке от того, как вы играли в России?

— В ЦСКА я играл с ровесниками и ребятами на год старше, тут же были взрослые ребята, некоторые на три-четыре года старше меня. Конечно, общение отличалось, да все отличалось. И шутки пожестче. Ребята из моей команды USHL уже и в бары ходили, им по 20 лет было. Я в 16 лет даже не знал, что бары существуют.

— Вас бары и вечеринки манили?

— Нет, я домашний человек. Меня папа воспитал в строгости, с 12 лет мне начал рассказывать, что бары и вечеринки — это не лучшее занятие, что надо о хоккее думать, а погулять успею после карьеры.

— Но в Америке-то папы не было.

— Не было, но я все равно не хотел. Нет, я, конечно, ходил в бары, когда вся команда ходила, но не пил алкоголь, для общения мне он не нужен.

— Тусовки прям жесткие или выпили по 0,5 л пива и по домам?

— Зависит от человека. Кто-то по 0,5 выпьет, а кто-то шесть по 0,5, кто-то вообще не будет пить. Никого не заставляют.

— К жизни в Северной Америке за пять лет привыкли? Сильно отличается от России?

— Да, привык. Там как будто бы добрее люди, они открытые, спокойно на улице могут сказать: «Привет, как дела». И разговор на две-три минуты может завязаться. В России люди немного другие, более закрытые, говоришь «привет», а мимо тебя могут молча пройти.

— В России на вас права в ЦСКА остались? Обратно не звали?

— Права на ЦСКА, но ко мне никто не обращался, не звал обратно.

— Вариант вернуться в Россию рассматриваете, если, например, в следующем году будете опять в АХЛ?

— Пока что нет. Все мои мысли о «Сан-Хосе». Но никогда не говори «никогда», загадывать не буду.