Эту легенду СССР великий тренер Тарасов сравнивал с поэтом Есениным. В чем секрет знаменитого Александра Мальцева?
«Для меня любая игра была праздником. Перед каждым матчем я стирал шнурки, гладил сам, получал от этого удовольствие. Считал дикостью выйти на игру небритым. Пришли болельщики — как можно приехать на игру небритым, я не понимаю. Ну если вы пойдете на свидание с девушкой небритым? Как думаете, что она вам скажет?»
Александр Мальцев был настоящим гением своего времени. Он выделялся не только нестандартными действиями на льду, но и образом мышления за пределами площадки. Легенда московского «Динамо» любил хоккей всем сердцем и всегда проявлял к нему глубочайшее уважение. А он платил ему тем же.
Одним из главных поклонников лучшего снайпера в истории сборной СССР был главный тренер ЦСКА и национальной команды Анатолий Тарасов. Впервые он увидел будущую звезду бело-голубых в финале «Золотой шайбы», который проходил в родном для Мальцева Кирово-Чепецке. По признанию Анатолия Владимировича, уже тогда нельзя было не обратить внимания на Александра — настолько он выделялся среди партнеров и соперников.
Конкурентное преимущество Мальцева заключалось в том, что он не был хоккейным эгоистом. Александр даже к титулам и наградам относился довольно холодно, ставя во главу угла получение удовольствия от игры и эстетическую составляющую в ней. Поэтому на льду форвард «Динамо» и сборной СССР никогда не жадничал и делал все возможное, чтобы его партнерам было комфортно и приятно играть с ним. Юрий Чичурин и Анатолий Белоножкин, проведшие лучшие хоккейные годы именно рядом с Мальцевым, подтвердят это без всяких сомнений.
«В чем же секрет мастерства Мальцева? Почему партнеры рядом с ним становились на голову выше самих себя? Соперники всегда робели перед Александром. И было отчего. Мальцев умел забрасывать шайбы самым именитым вратарям. Умел обыгрывать любых защитников — умелых и опытных, жестких и жестоких. И «секрет» заключался в том, что он успевал учесть, как среагирует соперник на его движения, и принять новое, неожиданное для того решение. Финты Мальцева — а Саша умело выполнял их движением и головы, и туловища, и клюшки — не были чем-то заранее разученным. Он, по-моему, обожал создавать их прямо на площадке. Сделает, например, кивок головой вправо и смотрит, как среагирует соперник. Увидит, что тот насторожился, так еще и шайбу вправо перенесет — мол, больше некуда мне деваться, как вправо идти. А когда клюнул на эти приманки защитник, мгновенно, добавив скорость, уходит Мальцев влево. И… до свидания!» — восхищался Анатолий Тарасов.
Интересно, что на отношение Анатолия Владимировича к двукратному олимпийскому чемпиону не повлиял даже тот факт, что он не раз отвечал отказом на предложение Тарасова о переходе в ЦСКА. Как правило, великий тренер не терпел такого отношения к себе. Нередко хоккеисты, отказывавшиеся от трансфера в армейский клуб, впоследствии теряли все шансы на попадание в национальную сборную в эпоху Тарасова. Но Мальцев, которого сам Анатолий Владимирович называл Хоккейным Есениным, был исключением из правил. Во многом благодаря своему исключительному мышлению и «хитринке», которой в нашем хоккее больше не было ни у кого.