Призер Европы Уголькова: переезд из Москвы в Швейцарию, стереотипы о русских, законы о волках и мусорках

Виктория Дмитриева

Поделиться

Комментарии

На Олимпиаде в Токио русских спортсменов будет гораздо больше, чем вы думаете. Просто не все они будут выступать за Россию. У каждого из них своя история смены спортивного гражданства, но это не отменяет того, что часть их души все равно принадлежит России. Призер чемпионата Европы Мария Уголькова, которая когда-то била рекорды РФ, а теперь выступает за Швейцарию, как раз из таких.

Перед поездкой на свои вторые Игры пловчиха дала интервью Sport24, после которого вы захотите не только поболеть за нее, но и оказаться в стране шоколада, сыра и гор.

— Как это, когда ты просыпаешься и понимаешь, что прежней жизни уже не будет?

— Для меня было странно, когда я оказалась в маленьком городке Лугано после жизни в многомиллионной Москве. Мне показали центр, и я такая: «А это все?» Там пропадает возможность выбора. Это было шоком.

— Жизнь в России до переезда. Какой ты ее запомнила?

— Я жила в России до 16 лет. У меня остались хорошие воспоминания, много друзей, знакомых. Сейчас я думаю, что это все было в другой жизни.

— Ты уехала, потому что маме предложили работу в Лугано. Остались из-за того, что контракт продлили?

— Первый год я очень сильно хотела обратно. Там другой менталитет, язык. Мне еще было 16 лет, а это очень критичный возраст, когда все воспринимается в штыки.

Да, контракт продлили, поэтому мы остались. Потом уже все пошло-поехало, но первый год был критичным. Если бы контракт не стали продлевать, я бы тогда точно уехала.

— В тот период тебя тренировала мама. Как это, когда занимаешься у близкого человека?

— Мама тренировала меня до 20 лет. Тут двоякая ситуация. Это и отлично, и тяжело, потому что у тебя дома больше тренер, чем родитель. Тут тебе нужно уметь разделять роли в этом человеке. Моя мама — замечательный тренер. Она поставила мне технику, занималась так, как никто бы не стал. Благодарна ей за все.

— Когда вы с ней решили, что пора расставаться?

— В 2009 году я съездила со сборной России на чемпионат мира в Рим, а затем закончила лицей. Мне надо было выбирать, где учиться дальше. В Тичино выбор достаточно лимитированный, поэтому я остановилась на Лозанне. В моей семье учеба занимает важное место. Никогда не рассматривалось, что я буду только плавать.

— Совмещать тренировки и учебу было сложно?

— В Швейцарии нет вступительных экзаменов. Только на медицину. Они берут всех, но отсеивают после первого года. Там никто не следит за твоей посещаемостью: лекции есть в записи. Но все равно было сложно. У меня была учеба на французском, которая требовала погружения в процесс. Единственная поблажка, которую они делают, дают возможность отучиться год за два, если ты состоишь в олимпийских проектах. Экзамены они, кстати, не переносят. Если у тебя соревнования в день сдачи, то все (смеется).

— Языковой барьер — главная проблема, с которой столкнулась в новой стране?

— Я учила итальянский в Москве: он нравился мне в школе. Я жила во всех частях Швейцарии, но каждый раз мне приходилось вливаться в атмосферу, язык и восприятие его на слух. Это занимало довольно много времени. Сложен не только язык, но и менталитет, где в каждой части страны он свой. Нужно было понять, какой он.

— Что такое швейцарский менталитет?

— Слушай, швейцарский менталитет везде разный. Есть итальянский, французский и немецкий менталитеты. Например, когда играет футбольная сборная, идут Олимпийские игры, они все становятся швейцарцами. Когда же находятся в семье, разделяются.

Самые открытые люди во французской части, но не путать с Женевой: там очень много французского менталитета. Они любят пошутить про стереотипы, интересуются культурой России. Даже в итальянской части мне говорили: «Достоевский — очень классный писатель». Я такая: «Неужели его перевели на итальянский?» Просто, когда читала его, было тяжело.

Сначала все немного закрытые, но, когда они тебя принимают, становятся достаточно теплыми, берут в свой круг. Только для этого нужно время.

— Ты говорила, что прекрасно знаешь итальянский и французский, а с немецким есть проблемы. Так и не выучила его?

— Я переехала в 2014 году в Цюрих. Проблема людей, которые живут там, в том, что они говорят на швейцарском немецком. Это как диалект немецкого. Они любят сокращать слова. Если ты знаешь язык, на слух воспринимаешь его не на сто процентов. Сейчас я выучила немецкий, но он остается не самым моим любимым языком.

— Сложно получить гражданство Швейцарии?

— Для граждан России в Швейцарии есть правило, согласно которому ты должен прожить в стране 12 лет, чтобы подать документы на паспорт. Но есть и поблажки. Если ты живешь в стране до 20 лет, год считается за два. Я переехала, когда мне было 16, поэтому у меня четыре года зашли за восемь лет. Мне оставалось подождать немного. В 2013-м я смогла подать документы, а получила паспорт в 2015 году. Мне дали гражданство прямо перед чемпионатом мира.

Еще здесь есть экзамен. Они спрашивают об истории Швейцарии. Например, про самую высокую гору. Те люди, которые учились в школе, освобождаются от его сдачи.

— Ты решила сменить гражданство из-за того, что было неудобно мотаться туда-сюда?

— Проблема была не только в этом. В России получилось так, что меня не рассматривали. В какой-то момент еще сняли со ставок, на которых я стояла. Это случилось в один момент. Плюс еще учеба.

—Что тебя больше всего поразило в Швейцарии?

— После Москвы в Швейцарии сразу же наступило чувство спокойствия. Например, ты идешь вечером по улице и понимаешь, что тебе не нужно оглядываться, стрессовать. Это дает определенный комфорт.

Еще там сокращаются физические дистанции. В Москве за один день я могу встретиться с одной подругой, а здесь провести несколько встреч: дистанция короче.

— Там есть какие-то стереотипы о русских?

— Когда я училась в школе, мне говорили: «А у вас там вместо собак медведи? Как там твой медведь?» Я отвечала: «Сейчас пойду его выгуляю». Есть типичный стереотип про водку, про то, что русским зимой не холодно. После видео из интернета тоже возникает много смешных стереотипов, когда люди спрашивают: «Русские, что с вами?» Их нельзя за это винить (смеется).

Есть не только смешные стереотипы, но и реально хорошие. Например, в плавании есть очень хороший стереотип, что русские с характером, добиваются всего.

— Как можно привыкнуть к тому, что в Швейцарии все дорого?

— Цены сопоставимы с зарплатами. Это так кажется только людям из Европы. Для самих жителей в стране привычные цены: зарплаты выше, чем в Европе и той же Германии. Швейцарцы — трудоголики. Они начинают работать с 7 утра. Да, возможно, они уходят раньше, но культура работы от этого никуда не девается.

— Реально ли, что многие не заморачиваются и ездят за продуктами, медицинской помощью и одеждой во Францию, Италию и Германию?

— Да, многие так делают, но есть ограничения. В Швейцарии, например, очень дорогое мясо, поэтому люди пытаются купить его в другом месте. Если ехать на машине в Италию или Германию, на человека разрешается ввоз лишь одного килограмма мяса. Поэтому они берут с собой всех родственников, чтобы привезти побольше. Из другой страны все не вывезти. Тем более, если возвращаться к предыдущему вопросу, надо платить за квартиру, страховку… Чистых денег остается не так и много.

— Что у вас с медициной?

— Ты можешь вызвать себе скорую, но это будет стоить очень дорого. Например, один вызов стоит где-то 800 франков (около 65 тысяч рублей. — Sport24). У некоторых есть семейные врачи. Существует телемедицина, когда ты звонишь в страховую компанию, говоришь свои симптомы, они могут помочь или выдать рецепт на необходимые лекарства. Если ты хочешь попасть к врачу, должен понимать, что придется ждать месяц-полтора. В случае, если нужна экстренная помощь, следует идти в госпиталь сразу. К этой системе нужно привыкнуть. Самый дорогой врач в стране — зубной. Страховка его не покроет.

— Самый безумный закон в стране?

— Это хороший вопрос. Для меня самый безумный закон… Как-то раз решили пойти с мамой выбросить бутылки, алюминий и вот это все. Мы подошли к мусорке, выяснив, что в воскресенье она закрыта.

В Швейцарии же демократия. Народ сам все решает. Для этого нужно собрать 100 тысяч подписей, чтобы началось голосование. Я последний раз участвовала, когда увеличилась численность волков. А она там увеличилась от 80 до 150 волков. Иногда всплывают такие смешные вещи, но они, к счастью, не всегда доходят до голосования.

— В Швейцарии сортировка мусора уже стала привычной рутиной?

— Это не только рутина, но и экстренная мотивация из-за налога на мусор. Например, в Швейцарии ты не можешь купить мешки для мусора, которые тебе понравились. Они должны быть из города, где ты живешь. Так ты платишь налог. Если ты купил их в Цюрихе, а живешь в Устере, как я, эти пакеты не пройдут. Доходит до того, что они реально открывают пакет и ищут какую-то вещь, идентифицирующую тебя, чтобы потом прислать штраф. Поэтому здесь и разделяют мусор. Я делаю это уже несколько лет. Не вижу в этом ничего из ряда вон выходящего.

— Как можно разорваться между многообразием кухонь в стране?

— У них здесь очень развита сезонная кухня. Те же фондю и раклет едят только зимой: пища тяжелая. В жару ее не хочется. Не скажу, что надо как-то разрываться. Наверное, надо выбирать любимое. Мне нравится средиземноморская кухня. Летом я могу есть только салатики.

— Фондюшница — святая вещь в каждом доме?

— Думаю, да. Они даже говорили, не знаю, в шутку или нет, что хотели бы в тесте на гражданство проверять людей на умение готовить фондю. Эта вещь есть у каждого. Зимой часто можно найти в магазинах на скидках.

— Шоколад и сыры реально такие невероятные на вкус?

— Вкусные (улыбается). Очень много сортов сыров. Надо любить их, чтобы оценить, но они вкусные. Сыры, которые они делают специально для фондю и раклета, просто божественные. Я больше сыроед, чем сладкоежка.

Знаю некоторых ребят из моей команды, которые везде с собой возят шоколад, потому что очень скучают по дому и шоколаду.

— Самое прекрасное место, которое ты видела?

— В Швейцарии, если честно, много интересных мест. Я сама еще не все видела. Сейчас, наверное, Тичино. Очень нравится озеро в Локарно, в Лугано. Если ехать из немецкой части в Тичино, не проезжать Готардский тоннель, а поехать через Готардский перевал, заезжаешь в горы. Там интересно и страшно, потому что дорога достаточно узкая. Летом можно спокойно увидеть снег.

— Раз уж ты заговорила про горы и снег, расскажи, как быстро встала на лыжи или сноуборд?

— На сноуборд. Когда начала учиться в лицее, поехала на три-четыре дня в Санкт-Мориц с классом. Это обязательная программа. Было смешно тогда. Я впервые стояла на сноуборде, упала в снег, а была плохая погода, поэтому мне пришлось плыть. Мой учитель по физкультуре стоял и ржал, ожидая, когда я выплыву из сугроба.

— Как давно не была в России?

— Я была там, но давно. Сейчас никак не получается обновить паспорт. Не знаю почему, но в посольстве очень редко записывают на биометрический паспорт. Вот жду, чтобы обновить его и полететь в Россию.

— Ты уже швейцарка или навсегда останешься русской?

— Я всегда буду русской в душе, но и швейцарскую часть не могу отнять.

— По чему из русского больше всего скучаешь?

— Скучаю по Москве. Мне сказали, что она очень изменилась. Люблю этот город летом. Из еды очень скучаю по глазированным сыркам: обожаю их. Икру мне мама иногда привозит. Все остальное здесь можно приготовить. Хочу уже увидеться с бабушкой и друзьями.

***

— В России спортсмены получают зарплату из бюджетных средств. Как эта система работает в Швейцарии?

— У нас есть фонд помощи спорту. Он при Олимпийском комитете Швейцарии, но является независимым. Комитет определяет только тех, кто туда идет. Мой основной доход идет именно оттуда. Фонд помогает спортсменам, выступающим на международном уровне. Платят всем по-разному.

Еще есть помощь от федерации, но там не платят деньги. Они могут покрыть расходы. Потом идет клуб, где у всех есть белая карта. Только несколько лет назад стали брать на контракты. И сюда же входят личные спонсоры, которых не так просто найти, понять, чего они хотят: им не нужна реклама. Вот так выглядит система дохода.

— Какой у них подход к тренировкам?

— Система похожа на американскую: много соревнований в выходные. У них тут в приоритете учеба. Все тренировки подстраиваются под учебу, поэтому они проходят в вечернее время. Клубные сборы проводятся во время каникул. Спорт в стране — хобби. Даже Федерика Пеллегрини (олимпийская чемпионка и 6-кратная чемпионка мира из Италии. — Sport24) говорила, что является любителем. У меня, например, многие спрашивают в бассейне: «А ты занимаешься? Прикольно. Это хорошее хобби. Где работаешь?» Такие вопросы возникают достаточно часто.

— Ты уже много лет в сборной. Как за это время изменился уровень швейцарского плавания?

— Подросли молодые пловцы. Я горжусь! Наверное, с чемпионата Европы — 2018 в Глазго, когда я выиграла бронзу, а Жереми [Депланш] победил, все начало меняться. У Швейцарии же не было медалей на Европе больше 10 лет: последние завоевывала Флавия Ригамонти. Сейчас у нас отличная команда. Плюс много интернациональных тренеров, поэтому идет смешение систем, что положительно влияет на плавание в стране.

— Конкуренция стала выше?

— Я ожидала, что будет больше. Например, 200 м комплексом — не самая конкурентная дисциплина, но я заметила, что больше людей плавает ее. В моей группе был интересный момент. Тренировки были подстроены под меня, поэтому некоторые парни улучшили себя на 200-метровке комплексом. Это очень классно.

Еще я ожидала большего на сотне кролем и баттерфляем, которые я тоже плаваю. Но сейчас в женском плавании в Швейцарии как-то… Я бы хотела больше конкуренции. У парней гораздо больше движения. Есть Рома [Митюков], Антонио [Джакович], Ноэ [Понти].

— Почему ты задумывалась о завершении карьеры в 2014 году?

— Мы не сходились с тренером во взглядах на тренировки. Я находилась в состоянии поиска. В феврале 2014-го съездила на сборы, где и познакомилась с моим нынешним тренером. У нас была похожая философия тренировок. В тот год я заканчивала бакалавриат, а потом поступила в магистратуру в Цюрихе, чтобы продолжать карьеру.

— Олимпиада-2016 в Рио. Какие воспоминания остались?

— Мне кажется, я была таким ребенком. Когда едешь на первую Олимпиаду, вряд ли понимаешь, что это такое. Мне кажется, я тогда вообще не спала. Было все на адреналине. Естественно, я ехала туда новичком на дистанции 200 метров комплексом. Не все получилось. Очень расстроилась тогда.

Если честно, думала, что это будет моя первая и последняя Олимпиада, а потом я закончу. Но эти Игры стали для меня началом моей карьеры. Это было прекрасно: я поняла, что хочу продолжать. Знаю, что многие критиковали Олимпиаду, но мне все понравилось. Когда вернулась в Цюрих, еще недели три была на адреналине от этого события.

— Ты собирала средства на поездку туда через краудфандинг. В Европе люди охотно скидывают деньги на подобные затеи?

— Я собирала средства не конкретно на поездку, а на сборы перед Олимпиадой. Саму поездку оплачивал Олимпийский комитет Швейцарии. Это был прикольный опыт. Он, правда, занимал много времени. Люди охотно давали средства, но ждали чего-то в ответ. За 50 франков я дарила шапочку, за 100 — видео, еще за сколько-то — урок плавания со мной. Люди здесь любят поддерживать спортсменов, зная, что в стране им платят не такие и большие деньги. Кстати, через краудфандинг я нашла одного из своих спонсоров. Это была страховая компания, где я работала.

— Как удавалось совмещать спорт и работу в страховой компании?

— Я работала после Олимпиады. Думаю, где-то полтора года. Перед чемпионатом Европы — 2018 я ушла. Работала всего на 30 процентов, выполняя задания между тренировками. Это трудно: пропадает большая часть восстановления. Хорошо, что голова разгружается, ты видишь новых людей, но… Я закончила, потому что тренировки стали тяжелее.

***

— Сложно было пережить новость о переносе Игр на год?

— Когда закрыли бассейны, у меня было нервное состояние. Я не понимала, как тренироваться: про отмену Олимпиады тогда еще ничего не говорили. У меня отлегло, когда они объявили о переносе Игр. Потом я поняла, что придется ждать еще год. Сейчас у меня такое ощущение, что тот сезон все еще продолжается. Это не супер. А я не в самом юном возрасте, чтобы размениваться годами.

— Говорят, у вас были не самые жесткие ковидные ограничения.

— Мы не могли плавать два месяца. Нас закрыли где-то 18 марта. Я ревела два дня: это был просто бред. Мне говорили: «Мы не знаем, пойдешь ли ты после бассейна домой, поэтому сиди дома». Это было тяжело психологически: все было закрыто. Да, мы могли выходить гулять, но все остальные структуры были закрыты. Я тренировалась дома, сделав зал на балконе. Разрешили плавать только в середине мая. Сейчас все вернулось в прежнее русло. Несколько недель назад бассейны открылись полностью.

Спортом, кстати, можно заниматься без масок внутри помещений. Открылись рестораны. Стало полегче, потому что началась вакцинация. У нас это добровольная история. Я болела, поэтому еще не могу вакцинироваться.

— Когда сборная определилась с составом на Игры в Токио?

— На чемпионате Европы в Будапеште состав был определен не до конца. Последняя возможность была на турнире Sette Сolli в Риме. У нас в Швейцарии не так много людей, которые занимают по два места в одном виде. Например, девочек не будет в комбинированной эстафете 4х100: у нас не хватает одного норматива, который требует регламент Международной федерации.

— Какие планы на Олимпиаду у тебя?

— Стараюсь даже не думать. Не представляю, что это будет за Олимпиада. Мы должны делать много тестов перед Играми, предоставлять необходимые документы. Короче, это головная боль. Естественно, я поеду туда, чтобы посоревноваться. Если все получится и она реально пройдет, будет интересный турнир. Сейчас просто тренируемся, готовимся, чтобы показать лучшие результаты.

«Это победа» — телеграм-канал Виктории Дмитриевой. Там еще больше крутого спорта!

Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене