Рыдала от бессилия, со злости кусала саму себя, но все равно покорила мир! История русской чудо-школьницы Андреевой
Мирра Андреева — одна из самых талантливых теннисисток мира. К 17 годам у нее есть титул WTA, доходила россиянка и до полуфинала «Ролан Гаррос». При этом Мирра до сих пор учится в школе. Недавно Андреева стала гостем «Лучшего теннисного подкаста», который ведут Анна Чакветадзе и Динара Сафина. Собрали для вас самое интересное.
О любви к теннису
— Думаю, что полюбила теннис сразу, но вот эти первые моменты, когда я была еще совсем поменьше, может, мне было три или четыре года, пыталась держать детскую ракетку, но у меня, наверное, были маленькие слабенькие ручки, не могла удержать ее… И она все время выпадала у меня из рук. Помню этот момент, когда стою на корте, плачу, мне пытаются эту ракетку в руки дать, она у меня вываливается, плачу, кричу, что не могу ракетку взять. И потом, когда уже получилось… После этого всегда любила, но вот эти первые моменты — это был такой негатив, потому что я не могла взять ракетку, мне было так тяжело, и сразу эти слезы. Поэтому, наверное, самые первые моменты были такие, не очень позитивные, но когда все начало получатся, все было хорошо.
Об отношениях с сестрой
— В детстве это был какой-то ужас. Мы и ссорились, и дрались, и вообще, и вредничали друг на друга, поэтому там была такая целая драка каждый день. Но сейчас мы обе повзрослели, и уже, кроме поддержки, конечно, мы иногда тоже можем что-нибудь обсудить.
Когда мы были помладше, Эрика всегда говорила: «Мама меня больше любит». Я говорила: «Нет, это неправда» — вот из-за этого мы тоже раньше ссорились. Но сейчас мы, не знаю, только поддерживаем друг друга. Если и можем поссориться, то только если она на меня кричит, что у меня все время бардак, что я ничего не убираю, что она устала жить в этом бардаке. [Она говорит: ] «Давай, пожалуйста, что-нибудь за собой убирай, что ты тут все разбрасываешь». Вот это одна из немногих причин, из-за которых мы можем поссориться.
— А мама на чьей стороне была?
— Мама — зависит от настроения. У нее иногда такие дни бывают, когда она чаще на моей стороне, иногда дни бывают, когда на стороне Эрики. Поэтому тут тоже зависит от дня, на чьей она стороне, и тогда вот она будет кого-то поддерживать. Но я думаю, что чаще всего она все-таки на стороне порядка.
***
[Эрика начала играть раньше], я, наверное, не то что превзойти, просто хотела быть как она. То есть она была для меня такой ролевой моделью, и мне всегда хотелось ее копировать, всегда хотелось делать то, что она делает, даже в жизни.
Помню хорошо этот момент: Новый год, у нас традиция раньше была, что вот мы всегда дарили всем — и нашим тетям, бабушкам, дедушкам, родителям, — мы делали открытки своими руками, и, конечно, там 10 открыток делать было очень сложно, и все должны быть разные, кому-то какие-то, может быть, свои интересные. И я помню у Эрики с этим делом все очень хорошо получалось, у нее такие, не знаю, всегда красивые открытки, и все вещи получались красивые, золотые руки. Вот из правильного места у нее руки растут. А у меня всегда получалось все очень некрасиво, мне никогда не нравилось, что я делаю, поэтому всегда, помню, смотрела, что она делает, потом запоминала и то же самое повторяла. И получалось так, что мы практически все время одинаковые открытки дарили, потому что я пыталась ее копировать. Она на меня злилась, что копирую, начинала на меня кричать, мама говорила: «Ну что ты на нее злишься, это же хорошо, тебе же должно быть приятно, что она тебя копирует», а она на меня все время злилась.
И вот, кстати, эта история про укус, когда я себя укусила, — она тоже из-за Эрики отчасти, потому что помню, когда у Эрики что-то не получалось на корте, она себя кусала
О роли отца в начале карьеры
— Помощь была от папы, и она до сих пор есть. Папа у нас такой главный спонсор в семье, поэтому я не знаю сейчас, что бы мы делали без него. Поэтому на тот момент, конечно, у меня прям таких крупных спонсоров не было, мне было 14 лет. Меня особо никто и не знал. Я такая вроде, не знаю, если я была перспективная на тот момент юниорка, но крупных спонсоров у меня на тот момент еще не было, мне никто не платил никакие деньги, поэтому наш самый главный спонсор был папа. Он все это сделал и организовывал, и за это ему большое спасибо, я ему периодически, конечно, говорю, но вот здесь еще раз скажу, если он вдруг посмотрит.
О любви к запрещенному
— Обожаю чипсы со вкусом «Сметана и зелень» или «Сметана с укропом». Раньше, когда мы играли и в юниорских турнирах, говорили так: если выиграем турнир, то покупаем чипсы и колу. Все, Эрика выигрывает турнир, я тоже счастливая, потому что я тоже чипсы поем. Мы едем в магазин, покупаем большую пачку. Большую бутылку колы мама, конечно, не покупала, маленькую купила, и мы ее вдвоем пытались там пить, по глоточку, и потом чипсы все вместе едим, все счастливые, включаем какой-нибудь сериал и празднуем победу. Поэтому раньше мы играли за чипсы.
О любимом деле
— Я очень люблю поспать. Поспать — это мое самое любимое дело. Когда мне нужно вставать, еще и рано, и куда-то ехать — это просто мука. Эрика тоже. Она сейчас спит вообще. Я из-за этого тоже не могу просыпаться. Она закрывает шторы, закрывает двери, полная темнота. У нас одна комната, но мы не хотим жить в разных комнатах, так получается, что мы обе за, поэтому иногда мне приходится терпеть ее какие-то там причуды, но в целом из-за этой причуды мы спим хорошо зато.
У Эрики всегда порядок, а у меня наоборот: все вверх дном, у меня чемодан открыт, я его не разбираю никогда, там все перевернуто, вещи, носки, футболки и шорты, все там. Эрика старается все равно по полочкам это разложить, в шкаф убрать, на меня еще кричит, что я ничего не убираю, поэтому мне такое тоже приходится слушать.
О взаимоотношениях с тренером Кончитой Мартинес
— Она все для меня, если честно. Не знаю, она для меня иногда и вторая мама, она для меня и психолог, она и игрок, который раньше выступал, и друг. Но на корте мне нравится, что, хоть у нас такие хорошие отношения за кортом и в принципе на корте тоже, у нее все же есть… Если мы за кортом, мы, словом, друзья. А на корте все равно, если нужно, она может мне и пинок дать под зад, как говорят некоторые. Я не знаю, это немного грубо, но она может мне тоже сказать что-то такое: «Давай, что ты тут стоишь? Давай, ногами двигай, давай, что ты здесь модничаешь? Давай, иди тренируйся».
У нее есть границы все равно, нет такого, что она друг за кортом, поэтому на корте она, может, что-то не скажет, чтобы у нас остались хорошие отношения. Такого нет: на корте она очень требовательная, серьезная, и за кортом тоже она уже как друг, и меня понимает, и в этом плане мне вообще очень нравится.
О целях на будущее
— Я, наверное, человек, который любит больше ставить краткосрочные цели, потому что, мне кажется, их немного легче достичь. И даже если вдруг у тебя не получится это сделать, их будет легче достичь, не знаю, через некоторое время, чем то, что ты ставишь, так, через год — я хочу быть первой ракеткой мира. Конечно, это круто, если получится, но я все равно думаю: а что если не получится? Тогда я представляю, насколько буду расстроенная, насколько буду грустная. Поэтому по чуть-чуть ставлю себе цели.
В этом году хочу зайти в топ-20, в следующем году, может, топ-10. Потом я подумаю, может, топ-5, потом, может быть, я не знаю, может, в следующем году я ставлю себе цель выиграть турнир «Большого шлема», может, тысячник, может, 500, поэтому посмотрим. Но я больше ставлю краткосрочные цели, потому что для меня их, наверное, психологически немного легче достичь, чем ставить такие какие-то грандиозные, не знаю, у себя цели в голове. И потом, если ты их не достигнешь, то ты как будто ничего не умеешь делать тогда в своей жизни. Поэтому я так, по чуть-чуть двигаюсь.
