«Бердыев со злости швырнул стакан — в осколки. Все чуть в штаны не наложили». Яркое интервью краснодарской легенды
Игровая карьера Виталия Калешина сложилась намного сочнее, чем у брата Евгения, прогремевшего в ноябре отставкой из «Акрона». Калешин-младший успел четырежды сыграть против «Барселоны», отметить чемпионство в составе «Рубина», прослыть легендой в родном городе, поиграв за «Кубань» и «Краснодар», а также заглянуть в Москву. Автор Sport24 Марсель Арзуманян поговорил с Виталием Калешиным, чтобы услушать кучу историй.
Футболка Калешина у Пуйоля, премиальные за «Барселону», ехал на тот самый матч с «Барсой» туристом
— Главный ваш хайлайт на моей памяти — победа «Рубина» над «Барселоной» в 2009-м. Говорят, вы чуть ли не лично опекали Месси.
— Не совсем. Бекиич доверил мне плотно играть по Алвесу — Дани поднимался практически к нашим защитникам. Поэтому встречали его низко. Мне кажется, из-за этого я пробежал больше всех в том матче. Бытует, кстати, мнение, что его «Рубин» провел в пять защитников — это не так. Просто приходилось опускаться ниже из-за перемещений Алвеса.
— Расскажите человеку, который видел Месси только по экрану телевизора: каково играть против него?
— Что бы ты ни предпринял, Лео уже знает выход из ситуации. Кажется, ни разу не потерял мяч.
— Чью футболку забрали себе после игры?
— Мы-то попадали в группу с «Барсой» — два сезона подряд. Я дважды обменивался с Пуйолем, по разу махнулись с Вильей и Туре. Я нечасто просил, но мне никогда не отказывали. Не было такого: «На, держи мою, а свою себе оставь».
— То есть в коллекции у Пуйоля есть экземпляр от Виталия Калешина?
— Звучит как анекдот, конечно. Но вполне возможно. Так еще и две майки, ха! Вообще, про ту победу на «Камп Ноу» с другого начинать надо.
— С чего же?
— Я же на игру туристом поехал.
— Расшифруйте.
— Я был травмирован полтора месяца, только за три-четыре дня до матча вошел в общую группу. Думал, за счастье будет, если выпустят на пять-семь минут. И 99% ребят из команды считали так же. Если бы кто-то тогда сказал, что Калешин выйдет против «Барселоны», ему бы ответили: «Ну ты совсем ненормальный?» Я даже не наигрывался! Бекиич сильно удивил меня.
— Слышал, после игры в раздевалки все были безэмоциональны.
— Зашли, похлопали — да и все. Говорят же, что после игры у футболистов дофаминовая яма. Вот тогда было самое сильное опустошение за карьеру.
Бекиич позже нас зашел: «Вы че сидите такие тихие — каждый день «Барселону» обыгрываете?» И разрешил нам по бутылке пива на ужин.
— Аскетично.
— А в казанском аэропорту нас встретили болельщики, мэр, министр спорта. Похлопали, постояли, разошлись — и забыли. Ни ресторанов, ни кафе.
— Ну хоть премиальные-то двойные-тройные были?
— Не-е-е! Как и в чемпионате России — пять тысяч долларов. Обыграли мы «Химки» или «Барселону» — без разницы. И на том спасибо — потом было такое, что зарплату не платили по четыре месяца.
— Неужели в «Рубине»?
— В сезон, когда мы стали чемпионами во второй раз подряд — в 2009-м. С сентября до нового года — только премиальные. Есть выражение: no money — no football. В нашем случае оно не работало. Ни один иностранец не возмущался, не спрашивал у руководства: «А где моя зарплата?» Сейчас попробуйте не выплатить зарплату легионеру или даже россиянину — сразу жаловаться пойдут.
— И будут правы.
— В другом дело. Мы об этом не думали. Были уверены: отдадут. А еще дружили всей командой — собирались всей командой несколько раз в месяц вместе с семьями, сидели допоздна. Под утро дети уже на диване засыпали, а мы все общались, болтали. Такие посиделки поначалу инициировал Сэм (Сергей Семак. — Sport24), а потом уже по инерции собирались. А деньги те в течение первого зимнего сбора до копеечки выплатили.
Вау: Бердыев не паркует автобус, эмоционален (вдребезги разбил стакан), почему Ансальди и Нобоа — два дурака
— У Бердыева имидж главного парковщика автобусов лиги: он ввел тренд на оборонительный футбол.
— Бред сивой кобылы. Сейчас отвечу на этот упрек про «автобус», который так любят приписывать Бекиичу.
— Жду.
— Всем повторяю: «Откройте статистику за чемпионат 2009 года! Кто больше всех забил, а?!» Мы — мы, блин, больше всех забили (это правда: у «Рубина» 62 мяча — на один больше, чем у «Спартака», ставшего вторым. — Sport24)! Как так — у нас же «автобус»?! Если будешь побеждать по 1:0, ты же не забьешь больше всех, верно?
— Сложно поспорить.
— Все берут ту игру с «Барселоной»… Вы чего, думаете, у нас на установке было: «Так, ребята, на чужую половину поля не переходим?» Поймите: закончились времена, когда говорили: вы забьете, сколько сможете, а мы — сколько захотим. Мы с тем «Рубином» брали качеством, а не количеством. Всего несколько раз играли в три центральных защитника!
Прикопались все к этому «автобусу». Ну, попробуйте вы сыграть против «Барселоны» открыто: «Ой, лучше мы проиграем так, чем закроемся и победим». Да проиграете вы 0:5 и будете смотреться хуже «Рубина». Хотя мы тот матч играли в четыре защитника.
— Какую беседу с Бердыевым запомните надолго?
— Первый памятный разговор — когда он позвал меня в «Рубин». Я был в ЮАР на сборах с «Москвой» Божовича. За три дня до их окончания у меня умер дедушка. Понятно, что из ЮАР никак в Россию не успел бы к похоронам — дорога сложная.
— Так.
— Как смог, поехал к нему на кладбище. Вернулся домой, уставший после перелетов и всех событий. Время — девять вечера, звонит Саша Орехов (играл в Калешиным в «Кубани» и «Рубине», сейчас тренер тульского «Арсенала». — Sport24): «Сейчас тебе наберет Бекиич». — «Саш, хватит херней заниматься, не до этого». — «Виталь, я серьезно». И правда: пара минут — звонок. «Да, Курбан Бекиевич, добрый день». — «Какой день? Уже ночь». А я с этими переездами уже немного потерялся во времени. «Как ты смотришь на переход в «Рубин»?» — «Нормально, когда вещи собирать?»
— И что дальше? Пошли собирать?
— Пока шли переговоры, поехал в Турцию на вторые сборы «Москвы». Оказалось, Божович ни сном ни духом о трансфере: «Куда это ты? Я против!» В итоге, конечно, гендиректор ему объяснил, и Миодраг с сожалением в голосе — не знаю, насколько искренним, — пожелал удачи в новом клубе.
Позже назначили в Москве встречу с Бердыевым. Пока мой агент и спортивный директор «Рубина» отошли обсудить нюансы, я остался наедине с Бекиичем. Тот достал маленькую бумажку и нарисовал на ней несколько тактических ситуаций: «Как тут будешь действовать? Куда бежать, кого держать?» После расспросов я в шутку уточнил: «Ну что, экзамен сдан?»
— Видимо, сдали. Позже Бердыев перевез много футболистов из Казани в Ростов: Полоза, Азмуна, Ерохина, Нобоа. Почему вас не забрал?
— Я ушел раньше. Бекиичу было важно, чтобы его решения всегда исполнялись. У есть определенная власть, где бы он ни работал. Покажет на футболиста — клуб его подписывает. Потихоньку иерархия стала меняться — власти все меньше. Помню, как я уходил из «Рубина».
— Так-так.
— 2013-й, остается полгода по контракту — могу вести переговоры с другими клубами. Прошу Владимира Леонидовича [Хашига] дать мне дней десять, условились на дату перед трансферным дедлайном — когда пора давать ответ. Я мог спокойно общаться с «Краснодаром», но Владимиру Леонидовичу объяснил: «Это не по-мужски. У меня с Бекиичем другие отношения, чем «просто».
Рассказываю Бердыеву о предложении «Краснодара». Он: «Сделаю все, чтобы ты остался». В день, назначенный с Хашигом, звонит Бекиич: «Приезжай на базу в шесть утра». Видимо, боялся, что из «Краснодара» позвонят в десять. Предложил поехать на сборы с «Рубином», но не мог гарантировать на сто процентов, что меня продлят. А я не мог рисковать. Объяснился, он понял меня. Обнялись, пожали руки и разошлись.
— Представляю эту сцену. В шесть утра-то.
— Расстались по-мужски. Я же был одним из немногих, кто мог с ним поспорить.
— Спорить? С Бердыевым?
— На теориях, например. Он объясняет нюансы, я говорю: «Бекиич, я с вами не согласен». Парни уже толкают сзади: «Калеша, хватит! И так долго сидим!» Некоторые пытались что-то сказать, но по Бекиичу было видно: «Сиди и не вякай».
— Кого одолевал сон на теориях Бердыева?
— Ты попробуй уснуть там! Вставит знатно. А вот Макси Лопес, который играл в «Барселоне», однажды уснул на теории Блохина в «Москве». И признался! Олег Владимирович — ему: «Эй, спишь, что ли?» — «Да». И напихал за это полную тачку.
— Про Бердыева еще говорят, что он очень строг.
— Блин, да нормальный он!
— Надо же.
— Совсем не закрыт. Эмоционален: однажды в перерыве зашел в раздевалку, со злости швырнул стеклянный стакан — тот в осколки разлетелся. Все чуть в штаны не наложили. Но и шутки воспринимает нормально.
— Здесь поподробнее.
— Помню историю с Ансальди. Кристиан сам тот еще шутник. На базе лифт — Ансальди в нем спускается и нажимает кнопку вызова. На проводе охранник: «Да, что случилось?» — «Это МакАвто? Две картошки фри, пожалуйста».
Ансальди еще любил специально… ну… воздух в автобусе испортить. Навоняет, и Бекиич уже к нему поворачивается: «Ансальди, хватит вонять!» Шебутной Кристиан был, баламут. Нобоа, кстати, тоже любил это дело — два дурака, блин! Еще и сами ржали с этого. Все они, испаноговорящие, такие.
«Я охренел». Просмотр в «Спартаке», Романцев, неудачная операция на мениск в Пятигорске
— Все вас помнят в «Рубине», но не каждый знает о вашем просмотре в «Спартаке» в 2000-м. Как узнали о предложении из Москвы?
— Семья-то у нас футбольная, часто подкалываем друг друга. Бывало, отец (Игорь Калешин, в топ-10 по голам за «Кубань» в чемпионатах СССР и по матчам за нее в чемпионатах России, впоследствии тренер. — Sport24) мог выйти из дома со словами: «Если Гвардиола будет звонить — скажите, пусть перезвонит, когда дома буду».
Тут как было: у меня закончился сезон в «Ладе», я в отпуске в Краснодаре. Самый конец декабря 2000-го, иду домой с дня рождения друга. Немного выпили, конечно. Смотрю — в зале свет горит. Странно. Поздно же, почему отец не спит? Зашел, умылся, иду переодеваться, и тут он мне: «Хорош гулять. Готовься, в «Спартак» едешь на сборы». — «Да хватит травить. Давай, я спать». Говорю же, часто друг друга подкалываем.
— Не в этот раз?
— Отец такой: «Я серьезно. Позвонил главный тренер «Лады» Гармашов — 4 января ты должен быть в Москве, а затем летишь со «Спартаком» на сборы в Израиль». Я охренел.
А вот отец был счастлив: мы с братом летели одним рейсом в Москву, он нас провожал в аэропорт — одного в «Локомотив», другого в «Спартак».
— Кто из основы «Спартака» запомнился?
— Состав был легендарный: Тихонов, Титов, Бушманов, Филимонов — вы поняли. И Робсон. С ним есть история — снова про форму.
— Так.
— В те времена в больших клубах форму уже стирали не футболисты. Ты ее просто сдавал, и клуб сам этим занимался. Сейчас на форму ставят номера или инициалы, чтобы не перепутать, а тогда подписывали самостоятельно где-то на бирке. Вот зашли мы всей командой разбирать форму из большой корзины. Я свою достал, дальше остальные. Майка Баранова, затем Робсона, Тихонова, потом опять Робсона. И вытащили маек пять с одним именем. Кто-то не выдержал и наехал на Робсона: «Да ты достал уже все майки под себя подписывать!»
— Мог себе позволить.
— Есть еще история про форму от Рыжикова. Не из «Рубина» — как раз-таки из времен, когда футболки, гетры и прочее стирали дома. Дождь, поле ужасное, грязища. Сергей сложил всю намокшую форму в сумку, взвесил в руке — понял, что экипировка сильно потяжелела из-за воды. Уставший, еле допер все до дома. Наутро мама спрашивает: «Сынок, слушай, а зачем ты привез домой пятнадцатикилограммовую гирю?» — «Мам, какая еще гиря?» — «Ну, она лежит у тебя в сумке».
А самую смешную байку об одежде я слышал от Олега Иванова. Это было в «Кубани». В моду вошли рваные джинсы. Приходит Иванов домой ночью после гулянки. Утром то ли мама, то ли бабушка ему говорит: «Олег, а ты где падал-то? Джинсы ободраны, я там зашила все».
— Как сложился ваш спартаковский просмотр?
— Пригласили на него человек пять, а остался только Макс Калиниченко. У меня начались проблемы с мениском — прямо посреди сборов. Ни разу не сыграл.
— С Романцевым-то сталкивались лично?
— Один раз. Жду лифт, открывается дверь — а там Романцев! «Как дела? Слушай доктора, все будет хорошо».
— Что в итоге с мениском?
— Вернулся в Тольятти — на сборах в Пятигорске меня плохо прооперировали. Еще и полостную операцию делали — в открытую, не артроскопом. Через месяц пришлось переделывать на Кипре.
Ролексы, Ferrari и вертолет Галицкого
— Из «Лады» вы в итоге не попали в «Спартак», а вернулись в «Кубань». Тогда и познакомились с Галицким, как понимаю? Не в «Краснодаре»?
— Сергей Николаевич не пропускал ни одного матча «Кубани»! На стадионе всегда сидел на два ряда выше моей жены. Там и узнали о существовании друг друга. А в городе все Галицкого знали: открывались магазины [«Магнит»], а его красный Ferrari чуть ли не единственный на весь город был. Тогда еще ходили слухи: то ли Олег Дерипаска (российский миллиардер, основатель «Русала», построил капитал на производстве алюминия. — Sport24) хотел выкупить «Кубань», то ли сам Сергей Николаевич.
Кстати, раньше, когда «Краснодар» еще играл на «Кубани», Сергей Николаевич часто уходил с наших игр. Не досматривал, уходил гулять по парку перед стадионом, а ему потом звонили и говорили счет.
— Галицкий дарил часы Rolex за сто матчей. У вас накопилось 119 — значит, и часы есть?
— А то! Дело не в самих «ролексах». Просто сам факт — клуб проявляет уважение к тебе. Сто матчей — это три года от звонка до звонка. А если какая-то травма, нужен отдых — четыре. На циферблате маленький логотип «Краснодара», на задней крышке — KRASNODAR. Сразу после матча Сергей Николаевич зашел в раздевалку на «Кубани», вручил их.
Помню еще, что Гекденизу в «Рубине» руководство дарило на день рождения!
— Так, что же?
— Набор маленьких инструментов. В каком-то строительном магазине купили, видимо, ха-ха! И нафиг дарили? Мы с пацанами только угарали: «Гек, дома будешь чинить». Но опять же — это ведь знак внимания!
— Галицкий наверняка и от вас требовал играть ярко — чтобы и голов много, и на третьего разыграть. Правильно ли жертвовать результатом ради содержания?
— Требовал, конечно. Считаю, не всегда правильно. Мы собрались, чтобы чего-то добиться, а не «хи-хи» и «ха-ха» устроить. Но Сергей Николаевич хотел, чтобы мы были как «Барселона» при Гвардиоле — и счет, и игра, и кубки. Он вкладывает в клуб, в инфраструктуру, может позволить требовать подобное.
— Инфраструктура крутейшая, спора нет.
— Лучшая во вселенной!
— Уж в РПЛ — точно.
— Нет, лучшая во вселенной, в Европе, во всем мире. Поверьте мне, я играл на лучших стадионах! Таких условий нет нигде. А Европа… Признаю, крутая атмосфера была на «Сан-Сиро». Но вот на «Камп Ноу» все было спокойно — туристов там минимум половина арены.
— Вы вспоминали Ferrari Галицкого. А как же вертолет?
— Вертолет был позже. При мне он по городу только на вертолете передвигался, да. Пробки, все дела.
— Мусаев мне говорил, что Сергей Николаевич возил на вертолете легионеров, которые планируют переехать в Краснодар. А кого еще с собой в небо поднимал?
— Про легионеров не знаю. Но слышал, Павел Мамаев просил вертолет у Галицкого, чтобы долететь до Сочи с семьей. Опять же — перевал, пробки.
Слуцкий уговаривал в «Крылья», «Москву» обманули на сборах в ЮАР, из-за Набабкина и Блохина провел худший сезон в карьере
— Дважды поднявшись с «Кубанью» в Премьер-лигу, вы оказались в «Москве». Как?
— В 2007-м позвал Слуцкий, они тогда боролись за чемпионство. «Кубанью» принимали их дома, сыграли достойно — они потеряли очки. На следующий день набрал Слуцкий: «Как смотришь на то, чтобы перейти к нам?» Я уже задумывался, чтобы уйти из «Кубани» — про нас писали: «Команда-лифт». После нашей игры «Москва» посыпалась, даже в медали не попали — закончили на четвертом месте. Слуцкого убирают, а я на чемоданах, готовый рвануть в Москву.
Через неделю Викторыч снова звонит: «Виталик, все равно хочу тебя видеть в своей команде. Пока не могу сказать, в какой». Все тогда знали, что он берет «Крылья». Каждые два-три дня связывались на протяжении какого-то времени, но «Москву» тогда финансировали Потанин с Прохоровым — казалось, надежнее перейти туда. Одним днем, 30 декабря, полетел в Москву, подписал контракт и вернулся.
— Вы вспоминали сборы с «Москвой» в ЮАР. Это же вау!
— Там был какой-то мутный предсезонный турнир. Летели через Лондон, оттуда в Йоханнесбург, из него в Порт-Элизабет. Самый юг Африки! Всего дорога заняла часов 17, наверное. Должны были играть с местными командами, и еще какие-то румыны приехали — все очень среднего уровня. Но организатор оказался мошенником. Через пару дней нас даже в гостиницу не пускали — еле договорились, чтобы не выселили. В итоге победили на этом турнире, но призовых, конечно, никто не дал.
— Под руководством Блохина в «Москве» вы провели, как признавались, худший сезон в карьере. Как он стал худшим?
— Семь лет прежде я играл крайнего защитника. А Блохин ставил меня справа в полузащиту. Доходило до абсурдного. Я говорил жене: «Если Блохин меня и на следующую игру туда поставит — значит, совсем ничего не понимаю в футболе». И ведь ставил! Хоть и не шло у меня.
— Как так вышло?
— Мне тоже стало интересно. У Олега Владимировича был выбор — либо я играю справа в полузащите, либо Набабкин. А у меня когда-то был опыт игры в полузащите, поэтому и выбирал меня.
— Выходит, из-за Кирилла Анатольевича вы провели худший сезон.
— Он-то не виноват. Это мне так Блохин объяснил. Ничего, вот у Баррьентоса с Блохиным не задалось — Олег Владимирович его и убрал. Из-за чего, правда, не знаю.
— Блохин ведь и «Золотой мяч» выигрывал. Для вас легенда?
— Однозначно. Мы с отцом болели за «Спартак», а брат — за «Динамо-Киев» Блохина. Женя мог не разговаривать с папой по несколько дней, если кто-то кого-то обыграет.
— Закончим как раз вопросом про Евгения. Сейчас часто общаетесь?
— После отставки из «Акрона» до сих пор его не видел. Только чуть раньше официальной новости узнал, что он подпишется с «Аланией» — и все. Весь мой диалог с Женей после интервью и увольнения: «Брат, поздравляю с назначением!» — «Спасибо». Я брату не писал и не звонил — понимал, в какой он стрессовой ситуации.
— Как оцените ситуацию с его увольнением из «Акрона»?
— По поводу системы я с братом, например, согласен. И по поводу агентов тоже — это скользкая тропа. Надо регламентировать их деятельность, чтобы, например, нельзя было иметь агента до 18 лет.
Но нельзя говорить о руководителях и президенте так, как говорил брат в интервью Илье Казакову. О том, что «не должен ему нравиться» и «не приехал дружить», а «Акрон» «работает не для президента». И Женя это тоже признал. Он поступил как минимум некорректно — это правда.
