Из-за чего поругались две легенды СССР Блохин и Буряк. Виновником конфликта был великий Лобановский
Легенды футбола СССР и киевского «Динамо» Олег Блохин и Леонид Буряк одно время были друзьями не разлей вода. Они стали тесно общаться еще в юношеской сборной СССР. Где бы они ни находились — на сборах, на базе или на выезде, — всегда жили в одной комнате, вместе проводили свободное время. Еще больше друзья сблизились в 1973-м году, когда Буряк перешел из родного одесского «Черноморца» в киевское «Динамо».
«Я приехал в «Динамо» еще, по сути, мальчишкой, — вспоминал Буряк в одном из интервью. — И мне было недостаточно того внимания, которое мне уделяли — я, фактически, был брошен в гостинице. Никого из знакомых не было рядом, вокруг только чужие люди… Но мне в той ситуации очень сильно помогла семья Олега Блохина — его мать, Екатерина Захаровна, и отец, Владимир Иванович, относились ко мне как к родному сыну. Я очень много времени проводил в доме его родителей — именно здесь я ощущал то семейное тепло, которого мне так недоставало тогда».
Дружба переносилась и на футбол. Взаимопонимание, которое у Буряка и Блохина было на поле, отмечал даже великий Лобановский. Он говорил, что друзья всегда искали взглядом друг друга. А некоторые эксперты полагали, что без Буряка Блохин не стал бы тем самым Блохиным, которым потом восхищались миллионы. «Были игры, в которых Олег выбегал один на один с вратарем после моих пасов по шесть-семь раз», — рассказывал Буряк.
Тем любопытнее, что в середине 1980-х их дружба прервалась, и отношения охладились. Буряк ушел в «Торпедо» — считал, что в обновляемом «Динамо» ему больше нет места. «У меня в то время с Олегом были, мягко говоря, разногласия. Мы даже некоторое время не разговаривали, не встречались», — рассказывал он.
«Как я понял, они выставили Лобановскому какое-то условие. Уходить должны были вдвоем, а получилось — Леня ушел, Олег остался», — так описывал версию разрыва нападающий «Торпедо» Валерий Петраков, который в Москве был соседом Буряка по комнате.
Оба — и Буряк, и Блохин — долго избегали темы своего разлада в интервью, ограничиваясь общими фразами. Но в одной из бесед первый все-таки поделился подробностями.
«Да, между нами произошла ссора, — рассказал Буряк. — Мы наговорили друг другу много неприятных слов. С тех пор наши пути разошлись, и мы уже не были настолько близкими друзьями, как прежде. В частности, я очень обиделся на Олега за историю с машинами. В тот год на команду выделили три автомобиля, а желающих их приобрести было четверо, в том числе и я. Как-то, гуляя вместе с детьми в зоопарке, заметил Олега с супругой. Но, увидев меня, они вдруг повернули и пошли в другую сторону. Что случилось? Мы ведь тогда не были в ссоре. Позже я узнал, что Олег присутствовал при распределении машин, когда Лобановский принципиально оставил меня ни с чем. И Олег не только не заступился за меня, но еще и ничего мне об этом не сказал. Для меня дело было не в машине, без которой я вполне мог обойтись, а в принципе. Именно поэтому я и поехал на стадион «Динамо», зашел к Лобановскому и спросил: «Васильич, неужели я не заслужил если не машину, так хотя бы объяснений?» Разговор у нас не получился. Уходя, я поблагодарил тренера за все, что он для меня сделал, и… так хлопнул дверью, что она слетела с петель».
Леонид Буряк
Через десять дней один из администраторов «Динамо» передал Буряку просьбу тренера о встрече. Когда он зашел в кабинет Лобановского, тот, по словам футболиста, и виду не подал, что что-то произошло: «Давай забудем тот всплеск эмоций, — произнес Валерий Васильевич и протянул мне руку. — Получай форму, поедем на сборы в Руйт». Но к тому времени я для себя уже все решил. Я чувствовал, что наставник больше не доверяет мне как прежде. Мне не хотелось повторить судьбу Мунтяна и других ветеранов «Динамо», которые пережили своеобразное унижение, когда перестали попадать в основной состав. Я еще чувствовал в себе силы играть на высоком уровне».
Любопытно, что Буряк мог оказаться не в «Торпедо», а в «Спартаке». Туда его долгие годы настойчиво приглашал Константин Бесков. Он провел за красно-белых контрольный матч. И даже побывал в квартире, которая для него предназначалась. «Она была на Горького, в доме, где жила Алла Пугачева, — рассказывал Буряк. — Но затем мне позвонили и передали просьбу Владимира Щербицкого (первого секретаря ЦК Компартии Украины, патрона киевского «Динамо». — Sport24), который очень переживал, что капитан киевского «Динамо» может оказаться в составе самого принципиального соперника его любимого клуба. Впрочем, я и сам хорошо понимал, что выступать за «Спартак» мне не стоит. Поэтому вариант с «Торпедо» был для меня идеальным».
«Я присутствовал при том, как Блохин и Буряк мирились, — рассказывал Валерий Петраков. — Буряк снимал квартиру в доме, где ресторан «Огонек». Торпедовцы его особенно уважали. Засели они с вечера там, а наутро нам в Чехословакию. Я с ними посидел, собрался уходить. Буряк говорит: «Я тебя прошу, утром обязательно за мной зайди». Утром прихожу — они так и сидят за столом. Буряк никакой…»
Несмотря на попытки примирения, отношения между Блохиным и Буряком так и не стали прежними. Первый даже не пригласил второго на свой прощальный матч. Хотя Буряк больше не таит обиды. «Я никогда не отказывался протянуть ему руку, прийти на помощь. Скажу больше, я был одним из инициаторов возвращения Олега из Греции. Сначала я приглашал его вместе поработать в «Черноморце», потом ставил перед Григорием Суркисом вопрос о возможности приглашения Блохина в сборную Украины. Уверен, люди, которые провели вместе столько прекрасных лет, не могут быть равнодушны к судьбе друг друга».
«Общаемся вполне по-товарищески», — подтвердил в одном из интервью Блохин. И-то хорошо.
