Либералы запретили это сочинение Гоголя: в нем великий писатель рассказал, как спасти Россию от ее пороков
Те, кто читал поэму Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души», наверняка могли подумать, что великий русский писатель относился к России, мягко говоря, скептически. Что, в общем-то, и неудивительно, ведь в его самом знаменитом произведении нет положительных персонажей. По мере того, как Чичиков гостит у помещиков, перед нами открываются все более негативные характеры и их неприятные черты.
«Мертвые души» целиком пропитаны пороками современников Гоголя — в поэме Россия предстает погрязшей во взятках, скупости, лицемерии, жестокости и невежестве. Поэтому легко может сложиться впечатление, что Николай Васильевич родину не любил или же, по крайней мере, не верил в ее преображение.
Однако на самом деле отношение писателя к России было совсем другим. Гоголь искренне любил родину и даже имел теорию, как ее «вылечить» от всех пороков.
Своими интересными наблюдениями Гоголь поделился в переписке с графом Александром Петровичем Толстым — близким другом, в усадьбе которого он, кстати, потом скончался.
Теория Гоголя строилась вокруг простого убеждения: «Без любви к Богу никому не спастись, а любви к Богу у вас нет». Чтобы заполучить ее надо, для начала надо полюбить все, что вокруг вас — и, следовательно, Россию. Так «спасетесь» и вы, и сама страна.
«Но как полюбить братьев, как полюбить людей? Душа хочет любить одно прекрасное, а бедные люди так несовершенны и так в них мало прекрасного! Как же сделать это? Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русский. Для русского теперь открывается этот путь, и этот путь есть сама Россия. Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и все, что ни есть в России. К этой любви нас ведет теперь Сам Бог. Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней состраданья. А состраданье есть уже начало любви», — писал Гоголь.
Чтобы по-настоящему полюбить Россию и помочь ей, нужно принять ее. А не просто раздражаться из-за всех недостатков, считал Гоголь.
«Но прямой любви еще не слышно ни в ком, — ее нет также и у вас. Вы еще не любите Россию: вы умеете только печалиться да раздражаться слухами обо всем дурном, что в ней ни делается, в вас все это производит только одну черствую досаду да уныние. Нет, это еще не любовь, далеко вам до любви, это разве только одно слишком еще отдаленное ее предвестие. Нет, если вы действительно полюбите Россию, у вас пропадет тогда сама собой та близорукая мысль, которая зародилась теперь у многих честных и даже весьма умных людей, то есть, будто в теперешнее время они уже ничего не могут сделать для России и будто они ей уже не нужны совсем; напротив, тогда только во всей силе вы почувствуете, что любовь всемогуща и что с ней возможно все сделать.
Нет, если вы действительно полюбите Россию, вы будете рваться служить ей; не в губернаторы, но в капитан-исправники пойдете, — последнее место, какое ни отыщется в ней, возьмете, предпочитая одну крупицу деятельности на нем всей вашей нынешней, бездейственной и праздной жизни. Нет, вы еще не любите Россию. А не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев, а не полюбивши своих братьев, не возгореться вам любовью к Богу, а не возгоревшись любовью к Богу, не спастись вам», — писал Гоголь.
Сложно сказать, подействовали ли слова Гоголя на графа. Однако до его современников, к сожалению, они так и не дошли. Писатель планировал включить это письмо в свое собрание сочинений, однако его «убила» цензура.
«Вся цензурная проделка для меня покаместь темна и не разгадана. Знаю только то, что цензор (А. В. Никитенко. — В. В., И. В.) был, кажется, в руках людей так называемого европейского взгляда, одолеваемых духом всякого рода преобразований, которым было неприятно появленье моей книги», — жаловался Гоголь.
Впервые это письмо опубликовали лишь в 1867 году — спустя 15 лет после смерти писателя.
