От истребления русский город спасли только эти слова: одна фраза заставила Ивана Грозного передумать
В отечественной историографии у Ивана IV Грозного сложилась крайне неоднозначная репутация. С одной стороны, он завершил процесс централизации власти в Московском царстве и был весьма продуктивным политиком в целом. С другой — учредил опричнину, убил сына и стал причиной смерти сразу нескольких своих жен. А еще вступил в Ливонскую войну, оказавшуюся причиной множества последовавших проблем, да и вообще прославился жестокостью.
Некоторые исследователи полагают, что именно правление Грозного подготовило почву для Смутного времени, которое привело к исчезновению династии Рюриковичей и временной потери Московским царством политической независимости.
Также в вину Грозному ставят разорение Новгорода. В декабре 1569 года, подозревая местную знать в намерении передаться польскому королю, царь в сопровождении опричников пошел походом на город. Захватив его, Иван IV приступил к наказанию местной аристократии и населения в целом, в результате чего погибло по некоторым данным несколько тысяч человек.
Подобная участь ожидала и Псков. Но внезапно царь ограничился лишь казнью нескольких жителей. Почему так произошло, существует целая легенда. Ее центральная фигура — псковский юродивый Никола Салос, заставивший Грозного передумать.
Обычно состоявшийся между ними диалог передают следующим образом:
«Он протянул царю кусок мяса со словами: «На, ешь!»
— Я христианин и в пост мяса не ем, — строго ответил царь.
— Мяса не ешь, а человеческой плотью питаешься! — укорил его нищий».
По легенде, эти слова заставили Грозного передумать — и он пощадил Псков. Но на самом деле все намного сложнее.
Дело в том, что версий этой легенды несколько. Например, так о произошедшем писал английский дворянин Джером Горсей, несколько лет проживший в России и зарабатывавший торговлей в Москве:
«Но [во Пскове] его встретил колдун или мошенник, которого они почитали как своего оракула, святой человек по имени Микула Свят; он встретил царя смелыми проклятиями, заклинанием, руганью и угрозами, называл его кровопийцей, пожирателем христианской плоти, клялся, что царь будет поражен громом, если он или кто-нибудь из его войска коснется с преступной целью хотя бы волоса на голове последнего из детей этого города, предназначенного Богом и его добрым ангелом для лучшей участи, нежели разграбление; царь должен выйти из города прежде, чем Божий гнев разразится в огненной туче, которая, как он сам может убедиться, уже висит над его головой и в любую минуту может обернуться сильной мрачной бурей. Царь содрогнулся от этих слов и просил его молиться об избавлении и прощении [царю] его жестоких замыслов. Я сам видел этого мошенника или колдуна: жалкое существо, нагое зимой и летом, он выносит как сильную стужу, так и жару, совершает многие странные действия благодаря дьявольскому колдовскому отводу глаз, его боятся и почитают все — как князья, так и народ».
Джильс Флетчер, посещавший Москву в 1588 году, упоминает это событие в работе «О государстве Русском». Но с другой точки зрения — Никола в его рассказе предстает положительным персонажем:
«Был еще один такой же, пользовавшийся большим уважением, в Пскове (по имени Никола Псковский), который сделал много добра в то время, когда отец нынешнего царя пришел грабить город, вообразив, что замышляют против него бунт. Царь, побывав прежде у блаженного на дому, послал ему подарок, а святый муж, чтобы отблагодарить царя, отправил к нему кусок сырого мяса, между тем как в то время был у них пост. Увидев это, царь велел сказать ему, что он удивляется, как святый муж предлагает ему есть мясо в пост, когда Святая Церковь запрещает это. «Да разве Ивашка думает (сказал Никола), что съесть постом кусок мяса какого-нибудь животного грешно, а нет греха есть столько людского мяса, сколько он уже съел?» Угрожая царю, что с ним случится какое-нибудь ужасное происшествие, если он не перестанет умерщвлять людей и не оставит город, он таким образом спас в это время жизнь множеству народа».
Более поздние источники тоже расходятся во мнениях. Но чаще всего они ориентируются на рассказ Флетчера.
Какая именно из версий более правдоподобна, мы уже, скорее всего, никогда не узнаем. Но стоит отметить, что Салос в Пскове был причислен к лику местночтимых святых. Его останки были погребены под городским собором Святой Троицы.
