Жесткие слова в адрес либералов от русского поэта: он упрекал их и Европу в двойных стандартах еще 200 лет назад
Родившийся в 1784-м Денис Васильевич Давыдов вошел в историю как самый известный офицер в ряду классиков русской литературы. Дослужившийся до звания генерал-лейтенанта поэт прославился по ходу Отечественной войны 1812 года. Давыдов командовал партизанским отрядом, который успешно действовал в тылу врага, систематически нападая на французские гарнизоны и конвои.
После изгнания Наполеона из страны Давыдов принимал участие и в Заграничном походе, и в очередной Русско-турецкой войне, и в подавлении Польского восстания. Усмирение бунтовщиков стало для него последней военной кампанией в жизни.
В своих воспоминаниях поэт и писатель уделял этому историческому отрезку особое внимание. В том числе Давыдова побудила к этому реакция русских либералов, которые осуждали императора Николая I за подавление польского бунта.
«Ополчение, двинутое для потушения мятежа, вспыхнувшего в области, торжественно признанной всеми государствами собственностью России, возбудило против себя всю либеральную милицию палат, чердаков и гостиных. Журналы, газеты, витии левых сторон английского парламента и обеих палат Франции, проповедники модных идей, модные люди, модные дамы, модные фразы и вообще все модное завопило и стало дыбом на Россию», — писал Давыдов.
И тут же задавался вопросом — почему его соотечественники, исповедующие европоцентризм, не упрекают в аналогичных случаях западные страны:
«Чем поступок России предосудительнее поступков либеральной Англии или либеральной Франции? Первой — некогда относительно Американских Штатов, а ныне Ирландии и Индустана, а последней — относительно Вандеи и африканских бедуинов?
…везде печаталось и провозглашалось, что Польша требует только ей принадлежащее. Но Ирландия, Алжир и Индустан того же требуют, чего требовала Польша; отчего ж никто не вопиет против Англии и Франции? Отчего же Англия и Франция не только не выполняют требований Индустана, Ирландии и Алжира, но употребляют, напротив, и силу оружия, и полицейские, и инквизиционные меры для удержания их за собою? Алжир, Индустан и Ирландия [разве] посягали на независимость Англии и Франции?»
В обличаемом им общественном настроении Давыдов видел серьезную угрозу. В том числе он писал: «По своему влиянию на умы, угрожая России ужаснейшими последствиями, [русско-польская война] едва ли не была, в сущности, грознее войны 1812 года».
Опасения Давыдова не были напрасными, но в случае с Польским восстанием император Николай I всех поставленных целей добился. Бунт был усмирен, а царство Польское окончательно вошло в состав Российской империи, лишившись даже прежних привилегий (например, собственной конституции и войска). Но в итоге все равно обрело независимость — как и Ирландия, Индия и Алжир. Но уже в XX веке.
