Тимофеев: «Почувствовал хруст в колене и моментально — невыносимую боль. Будто твой палец хотят сломать пополам»
Полузащитник «Ахмата» Артем Тимофеев в эксклюзивном интервью корреспонденту Sport24 Тиграну Арутюняну рассказал о периоде в карьере, когда он получил травму разрыва передней крестообразной связки, выступая за «Спартак».
— Это была игра с Тулой, пятый тур. Середина второго тайма, мы потеряли мяч и пошли в прессинг. Я побежал на игрока, он отдал передачу направо, и я левой ногой начал менять направление. В этот момент почувствовал хруст в колене и моментально — невыносимую боль. Одна из самых сильных болей, которые я чувствовал в жизни.
— С чем можно сравнить эту боль? Говорят, как будто бы иглу воткнули в колено.
— Да нет, про иглу — фигня. Боль такая, как будто твой палец взяли и хотят сломать его пополам. Сразу приходит четкое ощущение, что внутри колена что-то порвалось, в суставе пропадает натяжение: как будто резинка, привязанная к столбу, рвется.
— Как узнал диагноз?
— Как только почувствовал эту боль, сразу понял — кресты. Меня на машинке отвезли в раздевалку. Физиотерапевт с доктором сразу начали осматривать. Смотрю — переглядываются, но молчат. Не хотели меня расстраивать сразу. Я говорю: «Скажите уже — кресты или нет?». Сказали, скорее всего, да. Когда лежал в раздевалке, текли слезы, закрывал глаза руками. Мало того, что было обидно, еще и понимал: такое быстро не лечится. Из приятного — меня тогда Массимо со всеми ребятами поддержал, болельщики тоже много писали.
— Как делали операцию?
— Оперировался в Италии, в клинике «Вилла Стюарт». Но так вышло, что профессор, который быстро делает такие операции, был в отпуске. Я порвался 9 августа, а лег только 25-го. Две недели вообще ничего не делал, хотя оперировать кресты рекомендуют сразу.
Прилетел в Италию 23-го, сдал все анализы, сделал МРТ. Через два дня повезли на операцию. В кабинете сидела русская женщина — Ольга. Она помогала с переводом на итальянский. Пока мы с ней разговаривали, я незаметно для себя вырубился от наркоза. Очнулся, уже когда везли в палату. На все ушло всего минут 40.
После операции чуть поспал. Когда проснулся, увидел, что из колена торчат трубки. Мне дали аппарат, который должен был сгибать колено. Было невероятно больно! Через три дня сняли трубки и одели большой наколенник, в котором ходил заниматься.
— Сколько прошло времени с момента травмы до момента, когда ты почувствовал, что готов выйти на поле?
— Месяца два с половиной.
— Так быстро восстановился?!
— 25 августа мне сделали операцию. Через три с половиной — четыре месяца люди уже выходят на поле. Но у меня получилось так, что к ноябрю, то есть через три месяца после операции, я уже подходил к общей группе. Уже тогда мог спокойно делать разминку с командой. Да, было больно при торможении и смене направления, но в целом — ок. В декабре первая часть чемпионата закончилась — начался отпуск. Во время отпуска мы вместе с Тигиевым ходили в тренажерный зал. На поле вообще не выходили. У меня только колено начало привыкать к полю, а тут раз — началась только закачка. После отпуска, на зимние сборы ехал с твердой уверенностью, что вот-вот буду в общей. Но после первого индивидуального занятия мое колено распухло, начались небольшие осложнения из-за того, что в отпуске была только тренажерка. Нужно было заново привыкать к полю, к бегу. В итоге только в конце февраля нормально восстановился.
— Как ты изменился после крестов?
— Первое, самое отчетливое изменение — начал делать разминку перед каждой тренировкой. Раньше делал, только если заставляли, а после крестов уже сам понимал — мне это нужно.
— Скучал по футболу?
— Ты не представляешь, как мне хотелось играть в футбол, когда лечился! В какой-то момент футбол начал мне сниться. Буквально. После операции мне дали специальную лангетку, в которой нужно было спать месяц, чтобы колено не сгибалось. Когда мне сняли швы, я почувствовал самоуверенность и решил, что могу спать без лангетки. В первую же ночь мне приснился сон, в котором я со всей силы бью по мячу в каком-то матче. Проснулся от дикой боли — во сне согнул колено, как будто реально бил по мячу. Пришлось обратно надевать лангетку и спать в ней положенный месяц.
— Чувствуешь сейчас, что внутри ноги у тебя что-то поменялось?
— Силу в ноге я все так же чувствую, как и было до крестов. Но есть некоторые моменты в колене, которых не было раньше. Когда полностью выпрямляю ногу, у меня может чуть-чуть заблокироваться колено, и я не могу ее резко согнуть обратно. Мне нужно эту ногу прямую поднять, поставить на пол, встать и только тогда начать плавно сгибать колено. Но в игре это не мешает, да и никакой боязни сейчас уже нет. Боязнь была в первых играх после травмы. Старался не идти в стыки. Но потом один, второй и появилась уверенность, — сказал Тимофеев.
