«Я полностью за Путина и за Россию до конца». Откровенный Дзюба: конфликт с Карпиным, уход из «Зенита», слив видео
Новичок «Локомотива» Артем Дзюба дал первое большое интервью после ухода из «Зенита» — ютуб-каналу Нобеля Арустамяна. За почти два часа успели обсудить неудачный вояж в Турцию, попытки устроиться в РПЛ, конфликты с Валерием Карпиным и будущее в сборную России, Криштиану Роналду, политику и известное интимное видео.
Sport24 приводит текстовую версию беседы.
«Локомотив», приглашение на просмотр в «Торпедо», другие варианты в РПЛ, токсичность
— Дзюба — в «Локомотиве». Ты счастлив?
— Очень рад, скажем так. Летом хотел попробовать свои силы за рубежом. Понимал, будет ограниченный выбор из-за обстоятельств — сейчас вряд ли возьмут в Европу. Вариант с Турцией был хорошим и оптимальным, я этого очень хотел.
А сейчас приоритет — остаться в России. В моменте ты понимаешь: как должно быть, так оно и происходит. Ты работаешь, готовишься и полностью сфокусирован. Есть вещи, независящие от тебя. И бац, неожиданно — «Локомотив». Очень рад! Москва. «Локомотив». Большой клуб, который находится в непростой ситуации, и это интересный вызов.
— Сколько было предложений из РПЛ этой зимой? Могу перечислить я. «Торпедо» было?
— Было.
— Что не получилось?
— Не было конкретики. Не секрет, что был разговор с Геркусом, общий видеозвонок. И мне понравился наш разговор — конструктивно, интересно. Понимал, что хотят.
Потом был разговор с господином Талалаевым. Состоялся нормальный разговор, но был момент, который я вообще не понял. Много всякого про него слышал. Не буду делать никаких выводов, не зная человека. Нахожусь в таком возрасте, что не нужно заранее делать выводы о людях, пока сам не знаком лично.
Разговор был так себе. Потом Талалаев начал говорить про посторонних лиц (Талалаеву не понравилось, что Дзюба не рассказал о своей ситуации с «Торпедо» сам: «Если с разных сторон начинают доноситься лай и тявканье, становится понятен уровень этих людей». — Sport24). Не знаю, ко мне ли обращался или просто к Слуцкому. Но Викторович, как мой друг, обладая небольшой информацией, спросил, и я ему разрешил [рассказать о «Торпедо» в «Коммент.Шоу»].
Талалаев мне прямым текстом сказал: «Давай ты приедешь, потренируешься с нами. А там если чего вдруг…»
— Просмотр?
— Типа просмотр, но он так завуалировано это говорил — да-да, нет-нет. Меня все выставляют конфликтным, но я говорил: «Посмотрим, ладно». Как знаю, ему и в «Торпедо» сказали, что, мягко говоря, это некрасиво и неуважительно. Не знаю, откуда у него такой гонор, когда ты идешь на последнем месте, и у тебя всего забито 7 голов. Странно так себя вести! Потом начал немножко юлить и хитрить, но пусть это будет на его совести.
А дальше нюансов не знаю. Геркус хотел, и он, наверное, единственный кто хочет, чтобы «Торпедо» осталось в РПЛ (Геркус уже покинул пост президента «Торпедо». — Sport24).
— «Нижний»?
— По шестнадцать раз не проходил медкомиссию, не срывалось. «Нижним» был конкретный разговор еще летом, но тогда не рассматривал. Потом зимой были разговоры и небольшие звонки. Вроде бы все хотели, но что-то стопорилось. Не знаю, финансы ли. Но деньги никогда не стояли во главе! Потому что в том состоянии, в котором находился, для меня было главное играть. Любая зарплата — определенный статус для каждого футболиста. Но понимал, что сейчас не то время… Нужно было заново доказывать. Хотя всегда надо.
Ни к чему не пришли. С «Локомотивом» все было быстро. Огромная честь и хвала Николаичу [Ульянову, спортивному директору] и Михалычу [Галактионову]. Мы друг друга поняли с полуслова — вот в этом был залог.
— Мое личное мнение: Артем Дзюба уходит из «Зенита». Титулованный футболист, лучший бомбардир, звезда российского футбола очень долго ищет команду. Я не понимал, почему. Почему футболиста — свободного агента — звезда русского футбола последних 10 лет никто не берет сразу? Ты себе это объяснял?
— Мы со Слуцким часто про это рассуждали. Смотри, какая ситуация. «Зенит» так предложил мне контракт, что будто и не предлагал. Сразу скажу — у меня никаких обид, прекрасно со всеми разошелся. Кого-то понял, кого-то — нет. С Алексеем Миллером приятно пообщались, друг другу пожелали удачи. Ему огромное спасибо за тот период. Но в любом случае не хотел уже оставаться. Понимал, что «Зенит» Санкт-Петербург превращается в «Зенит» Рио-де-Жанейро или Сан-Паулу. Понятно, сейчас бразильское направление. Считаю, это неправильно. В российской команде должен быть костяк россиян. Так всегда было. В каждой стране костяк команды составляют свои игроки. Но каждому свое.
Был тяжелый долгий процесс «Фенербахче», и я ни о чем не думал, кроме этой команды. Был уже нацелен. В последний момент, когда приехали в Стамбул, все равно было шатание-мотание. Была договоренность с «Аданой» увидеться и пообщаться.
Россию не рассматривал. ЦСКА — они вроде как хотят чисто с игровой точки зрения, но я воспитанник «Спартака». Наверное, кто-то «наверху» был против. Это мнение я уважаю в любом случае.
Обратно в «Зенит» нет смысла идти. Я не бразилец и не собираюсь менять паспорт.
«Спартак» — неправильная история будоражить людей. Есть все еще болельщики, которые на меня обижены. Ну зачем это заново бурлить? Тем более у них есть Соболев и Николсон. Не думаю, что у них есть нужда.
Все остальные клубы не рассматривал.
— А «Краснодар», «Динамо», «Ростов»?
— У «Динамо» есть Смолов и Тюкавин. Условно, если приду в «Динамо», Федору Смолову будет некомфортно. Они не захотят в два нападающих играть. С Тюкавиным мне было бы комфортно играть. Это была бы связка как Кураньи и Кокорин молодой. Я сбрасываю мячи, он открывается. Я бы, может, больше раскрывал талант Тюкавина, но у них есть Смолов, который считается звездой. Смысл нас друг с другом сталкивать? Тут все логично.
Мне вот что не нравится: «Нижний Новгород» вышел со мной на связь, и потом информация от клуба — Дзюба нам неинтересен. Это некрасиво! Мне звонит Иванов из «Урала», а мне неудобно ему сказать «нет». Я отношусь с уважением к людям. Не девочка, чтобы ломаться и отказывать. Мы давно обсуждали, и я сказал, что в «Урал» не перейду. И на следующий день выходит с ним интервью с фразами: «Да он у нас великий. Он к нам не пойдет». Считаю, это тоже некрасиво.
Знаю, что Хашиг искал меня. Понимал, что нет смысла идти в «Краснодар». Хотел уйти зарубеж. Не то что предложения были от таких клубов, а просто хотел играть в Турции. Плюс было непонятно, Кордоба уйдет или останется. И на следующий день интервью от них — Дзюбу мы не хотим! Такое ощущение, будто я напрашиваюсь. По мне это некрасиво и несолидно.
Поэтому летом было все логично. Я был нацелен в Турцию. Конечно, в своих фантазиях думал, что заберут с руками и ногами. Все выигрываю последние годы, один из лидеров в команде, всегда забивал. Даже в последнем сезоне, когда кричали, что посадили меня в запас, я в команде больше всех забил. Просто все это быстро забывают, но это нормально. Спокойно к этому отношусь.
— У тебя суперистории на футбольном поле, но тебе не казалось, что аура вокруг твоей репутации не очень правильная? Вокруг Дзюбы скандалы, он токсичный, зачем он нужен?
— Все, кто меня хорошо знает, понимают какой я. В основном говорят люди, которые лично не знают меня. В любой команде, где я играл, ребята скажут, что я душа компании, шучу, смеюсь. Да, требователен в каких-то ситуациях, но я требователен и к себе. Да, не подарок. Могу сказать то, что не понравится другому. А как по-другому? Когда мы, выигрываем и в этой команде нахожусь я, все говорят — он лидер и заводила! Как только мы проигрываем, говорят: токсичный. Никто же в лицо этого не скажет! В чем конфликтность? Вот скажи мне, с кем у меня был конфликт?
«Зенит» Рио-де-Жанейро, Семак избегает неприятных разговоров
— Про Рио-де-Жанейро: может быть, Семаку и руководству показалось, что ты недоволен количеством бразильцев в команде, и начинается некий конфликт главного русского и бразильцев. Такое может быть?
— Может, но не было конфликта! По сей день переписываюсь с ребятами — Малкомом и Барриосом. У меня никогда не было проблем с ребятами. Я защищаю интересы своей команды, и россиян, и молодых в том числе — да. Мы и молодых ребят должны подтягивать, они должны появляться в команде и должны им давать шанс. Не просто дать возможность, а учить и терпеть. Это должно быть! А не на всем готовом. Тоже так могу тренировать: привезите Месси, Мбаппе, Неймара. Говорю о том, что в коллективе должны появляться молодые дарования.
— То есть ты допускаешь, что Семак и Медведев говорили: «Дзюба недоволен нашей стратегией и трансферной политикой. Зачем он нужен? Отпустим и все». И идут слухи, что Дзюба недоволен.
— За спиной — возможно. У нас с Богданычем (Семаком) была договоренность всегда говорить друг другу в лицо. Если он это делал за спиной, а я не исключаю этого, то это на его совести.
С Медведевым мы всегда дружили хорошо до последних моментов, когда разошлись. Мой посыл был в том, что мы теряем костяк. Что уходят ребята, которые добывали победы — Лунев, Оздоев, Азмун, Дзюба, Иванович, Ракицкий, Жирков. Костяк убирали, почему? Мое мнение: не по футбольным причинам.
Замечу: я не конфликтовал. У меня нет никаких претензий.
— Какой был разговор с Семаком, когда ты уходил из «Зенита»?
— Мы по сей день не общаемся. У нас нет никакого конфликта. Мы просто не разговариваем, и все. Он не захотел подходить, последнее время избегал нас с Оздоевым. Ему, наверное, было неудобно все сказать в лицо. Может быть, он не решает, кто останется в команде, а кто нет. Наверное, пожелания говорит, но не последний, кто говорит «да» или «нет».
— Последний разговор с ним помнишь?
— Последнего разговора не было. Сергей Богданович избегает неприятных разговоров.
Вот ты говоришь про конфликты. Давай возьмем Виллаш-Боаша — отличные отношения по сей день, иногда даже переписываемся. Безумно его уважаю и люблю. Луческу — считаю его магистром. Дай ему в «Зените» больше времени, крушили бы всех. Он один из сильнейших тренеров за мою карьеру, если не самый сильный. Почему мы это пропускаем?
Манчини. Ему было все равно на футболистов. Он их в принципе не всех знал. Он ушел через год, когда «Зенит» был на 5 месте. Нормально это? Кто плохой: Манчини или Дзюба? Дзюба ушел в Тулу.
— То есть ты признаешь конфликт с Манчини?
— Не было конфликта. Он в один момент невзлюбил меня. Он почти всех хотел убрать. Убирал меня, Шатова, Кержакова, Анюкова. Не трогал те позиции, на которых не мог найти замену. Он никого и не знал, но ему и не было это интересно.
— Наверное, он боялся, твое влияние на команду выше, чем его. Допускаешь это?
— Да не допускаю. Тренер, у которого есть характер и свое «я» — я только в помощь ему. Просто Манчини нас всех невзлюбил. Мы тренировались и доказывали. Меня тогда звали в «Краснодар». Хотел было уже уйти, но потом Манчини сказал мне доказать. На каждой тренировке убивался, а он не ставил меня. Я понимал: Манчини просто использует меня.
Потом не берет меня на сбор. Конфликта не было. Меня просто вырезали из команды, и уйти нельзя. Начинается эпопея непонятных людей, в том числе смешного Малафеева. Реально позорище.
Была такая ситуация, но конфликта не было. Манчини убрал определенную группу игроков. Вообще не было такого, чтобы я с ним ругался. Но когда перешел в тульский «Арсенал», играл против него и был уверен, что мы не проиграем, как минимум. Должны были выиграть, если бы не удаление.
У меня в «Зените» ни с кем не было конфликтов. Карпин? Пришел в «Спартак» и невзлюбил меня, бывает такое. Хотя я с таким упоением смотрел на него — такая величина! Если тебя не любят, ты продолжишь к нему относиться хорошо? Нет! У тебя будет ответная реакция. Вот и все. Но это старая история.
Карпин, сборная
— Если Карпин тебя невзлюбил — прошло уже больше 10 лет, и за это время ты не мог спросить у Карпина, почему ты не нравишься и в чем проблема?
— Мы с ним поговорили, когда он сборную возглавил. Мы минут 80 сидели, поговорили по душам.
— Ты читал последнее интервью Карпина про себя?
— Нет. А должен был?
— Он сказал, что ему на Дзюбу без разницы.
— Мне то же самое. Если бы мне было не все равно, прочитал бы.
— Карпин — тренер сборной. Ты карьеру в сборной не завершил.
— Нет, не завершал. Конечно, мне, как и любому спортсмену, хочется забить гол и побить рекорд.
С чего ты решил, что Карпин не лукавит? Он же не может признать и сказать: «Да, я его ненавижу». Понятно, что он не будет всю правду говорить. Я не задаюсь этим вопросом и не знаю, что у него. Тренер Карпин и Дзюба — это не Россия и сборная. Сборная России — что-то большее. Возможно, вы увидели бы меня в игре с Польшей. 99 процентов. Думаю, в решающих матчах он позвал бы меня. Я бы приехал и бился бы за свою страну. Нет ничего лучше, чем играть за свою страну. Я скучаю по гимну, по ощущениям внутри, по мурашкам, когда сердце замирает. И все равно, кто тренер и как он ко мне относится. Если он вызовет меня — приеду и буду играть.
Я не принцесса — нравится, не нравится. Меня не надо любить. Я знаю, кто я. Мне не надо ходить и доказывать. Они меня не знают. Не знают, какой я.
Как вы можете что-то говорить про меня, когда вы даже со мной не знакомы. Узнайте, пообщайтесь и тогда говорите свое мнение. Я это приму. Я не должен выходить в прямой эфир: уважаемая страна, хейтеры, я не такой. Не собираюсь отмазываться. Не любите меня — значит, не любите. Это ваше право.
- Мы фиксируем, что у Карпина с Дзюбой нет конфликтов?
— Этот конфликт давно исчерпан.
Когда-то давно у нас был конфликт, когда он [Карпин] еще был в Армавире. Тогда был эпизод, когда мы чуть не подрались с ним. Но это было очень давно.
— Расскажи про этот эпизод.
— Это было в гостинице Ritz давным-давно. Много писали об этом.
— На мой взгляд, когда конфликтуют тренер сборной и один из лучших футболист России, это неправильно. ,
— Эта напряженность исходит не от меня, клянусь тебе. Когда мы с ним разговаривали эти семьдесят минут, я искренне пришел на разговор, чтобы донести, что топор зарыт и все ради сборной. Услышал ли он меня тогда или нет, я не знаю. Я был красноречив и убедителен. После этого разговора я ушел довольный.
То, что он дальше говорил и собирал журналистов — это его право. Если бы меня вызвали в сборную, то я бы приехал. Но сейчас нет особой нужды сборной во мне. Карпин же сейчас всех подряд вызывает в сборную.
— Всех, но не Дзюбу.
— Дело не в Дзюбе, а в подходе. Сейчас в сборную не вызывают игроков, которым за тридцать. Мне был ближе подход Станислава Саламовича и Капелло, в котором нужно было заслужить место в сборной. Если хочешь попасть в сборную, то заслужи это. Сейчас футболисты в трех-четырех турах себя проявляют, и их уже в сборную зовут.
— Я считаю, что в сборной России должны играть лучшие футболисты вне зависимости от соперника. Это представление русского футбола, а сейчас играют игроки, которых я даже не знаю.
— Я даже больше скажу, если вы выходите играть, то делайте все, чтобы выиграть, а не говорить, что это товарищеская игра, ненужная игра и так далее. А ради чего вы тут все собрались? Если вас собрали, и вся российская общественность смотрит, то будьте любезны выигрывать любые матчи. Умрите, но попытайтесь выиграть. Можете ли вы проиграть? Да. Я тоже часто проигрывал со сборной. Но у нас не сборная Франции, со всеми тяжело будет играть.
Если вы выходите в майке сборной России, то отдавайтесь полностью. Может, это вообще ваш последний матч в сборной, никто не знает. Зовут всех подряд, они не выигрывают ничего, а потом говорят, что это неважные матчи. Меня это злит, мне не нравится на это безволие смотреть. Человек выходит в первый раз за сборную играть, должен умирать, а он с таким одолжением относится к такой возможности. Никого обыграть не могут, а потом слушаем, что они бы на чемпионате мира обыграли всех. Вот это меня бесит.
— Впереди матч с Ираном. Будет ли Артем Дзюба в сборной при Карпине? Да, тебе 34 года…
— 34 года — Жиру 37, Ибрагимовичу 40… Не знаю, что в голове у Карпина, откуда я знаю, чего он хочет? Всех вызывает, видит, в футболе хорошо разбирается. Должен понимать, кто в порядке, кто нет.
— В футболе хорошо разбирается, но тебя не вызывает не по футбольным причинам?
— Не знаю, по каким причинам не вызывает. Я в «Адане» сидел в запасе, с чего он должен был вызывать меня?
— Ну до этого, весь цикл был, осень 2021-го.
— Ну он же вызывал. Однажды у меня не получилось приехать по семейным обстоятельствам. Вызывал, были моменты. Может, неприязнь какая-то ко мне осталась, не знаю. Все равно, честно. Если он меня вызовет в сборную, то я приеду как боевая единица. Сделаю все возможное, чтобы команда выиграла. Может, ему не нравится, что я буду требовательным, но я такой человек сам по себе. Для меня всегда важно побеждать. Даже дома стараюсь выиграть. «Главное не победа, а участие», — спасибо, не надо. Спортивная карьера у меня не за фантики. «А, завтра выиграем», — на тренировках мне это не надо, извините. Не потерплю.
Может, поэтому я неудобный, токсичный. Но пусть скажут в лицо. А в лицо никто не говорит. Пусть попробуют. Вживую как-то по-другому себя ведут.
Черчесов, страх в сборной, возвращение на матч с Польшей (если бы сыграли), переход РФС в Азию
— Ты сказал про Черчесова. Но и с ним все было непросто. Внешне выглядело, будто у вас конфликт, он долгое время не вызывал тебя.
— Конфликта не было, было недопонимание. Все, что ни делается — к лучшему. Мне нужно было пройти такое становление. Понравилось высказывание: «Я обязательно найду выход из этой ситуации. — А как я, … [блин], нашел вход?» Иногда думаю: да как я в этой ситуации опять? А надо опять выкарабкиваться.
Но я восхищен Черчесовым на чемпионате мира. Когда от нас все отвернулись, атмосфера была гнетущая, он смог всех нас сплотить. По сей день я безумно его уважаю. Он мой старший товарищ, которому могу позвонить за наставлением, и он в своей манере может мне ответить. С 2018 года у Черчесова произошел личностный и тренерский скачок. Я его уважаю. А то, что было раньше осталось в прошлом. Ну, сказали друг другу что-то. Я считаю, что у мужиков должно быть принято говорить в лицо, а не за спиной. Мы, россияне, этим и должны отличаться: сказал и сказал, а потом помирились. Не с водкой, но и так хорошо. Но не держать за пазухой негатив.
— Как ты реагируешь на события, связанные с Черчесовым на чемпионате Европы и после чемпионата Европы?
— Я очень расстроился, потому что многие не поняли, что он хотел донести [на пресс-конференции, после которой Черчесова уволили]. Его не хотели слышать. Он хотел объясниться, но к нему был уже очень негативный фон. Я его очень хорошо знаю и понимаю, что он хотел донести. Просто нужна была причина, она появилась — и его убрали.
Я не думаю, что он сильно переживает по этому поводу. Он состоятельный специалист, человек с железным характером и думаю, что не стоило всех собак вешать на него. По сей день уверен, что больше виноваты мы, футболисты. Мы не справились с давлением.
С бельгийцами первый гол подкосил. С такими ты не должен дать показать вообще ничего. Не говорю про Семенова: все выигрываем и проигрываем. Когда даришь гол, вынужден открываться, они тебя подлавливают, это логично. С финнами был очень хороший матч, выиграли, Миранчук красиво забил. С датчанами был равный матч, а они нас разорвали. Обидно. Забей мы в первом тайме… Но до сих пор атмосфера в Копенгагене — номер один, что я слышал. Уши заложило впервые за карьеру. Я играл с «Селтиком», в Англии, но что там творилось… Для всех ребят, кто там был, это явление.
— Даже круче, чем на ЧМ-2018?
— По атмосфере, как они давят, как закладывает уши — да. Если взять глобально, ЧМ ни с чем не сравнится. Катар видели, Россию никто не переплюнет.
— Ты говорил, что должен был ехать на матч с Польшей, но на решающем матче с Хорватией тебя не было. Почему?
— Еще раз повторю, что во время разговора я был открыт и честен, он (Карпин) тоже. Потом он собирает за кулисами журналистов и — опять же, странно — говорит по секрету всему свету (журналисты не сдадут, да?), что Дзюба настолько эгоистичен, настолько хочет побить рекорд Кержакова, что хочет со мной примириться. Это его цитата там, как говорят. Правда это или нет, каждый решает сам. Со своей стороны я был откровенен. После Хорватии, я думаю, он мог понять, что не хватало кого-то с характером, с лидерскими качествами, который не испугался быв тот момент.
— А ты считаешь, что тогда испугались?
— Карпин об этом сам сказал открытым текстом. Он сказал, что они (футболисты) обкакались, боялись мяча, прятались, испугались. Никто из ребят не опроверг, а наоборот, подтвердили слова Карпина. С Польшей он понимал, что не хватало стоящих людей. Думаю, что вызвал бы меня.
— Были ли какие-то намеки на твой возможный вызов в сборную?
— Были. Я же не просто так это говорю. Уверен на 99 процентов, что вызвал бы меня.
— Матча с Польшей не случилось, но случился сбор, где сборная играла против молодежки. Карпин сказал, что Дзюба не приехал из-за ситуации на Украине.
— Это не совсем так. Он так сказал? Не так выразился. Меня не было по семейным обстоятельствам. Это никак не связано с Украиной. Не думаю, что я там был нужен. Сами с собой могли и без меня справиться. Зобнин же сказал: не хотел бы приезжать в сборную, пока играют непонятно с кем.
— Многие футболисты отказываются ехать в сборную играть с непрестижными сборными. Ты бы поехал играть с Ираном или Бангладеш?
— С Ираном с удовольствием. Да с любым соперником готов играть. Не буду лукавить, очень приятно стать самым результативным игроком сборной. Но если только я там нужен, если мы приезжаем поиграть, а не проверять кого-то.
Я не враг Карпину. Особенно в сборной России нам нечем мериться. Есть сборная, ради которой нам всем нужно стараться.
Хейт фанатов, главные минусы Дзюбы, психология
— Ты переходишь в «Локомотив», а болельщики вывешивают оскорбительный баннер («Дзюба, пошел … [нахер]» у «РЖД Арены». — Sport24). Что делать с такой реакцией фанатов? В «Зените» и «Спартаке» ты тоже не самый любимый персонаж.
— Баннер такой маленький, как будто носовой платок повесили. Кто это сделал? Один человек, два, три? Кто это вообще?
В Питере жил семь лет и не встретил ни одного из активных болельщиков, кто подошел бы ко мне и что-то сказал. С одним-двумя ребятами разговаривал, когда брал первое чемпионство в «Зените». Сидели я, Ракицкий, а с нами — два парня с «Виража». Вся их обида и посыл были о том, что я — воспитанник «Спартака». Дескать, не может воспитанник «Спартака» здесь играть. Вот в этом их ненависть.
А я горжусь, что являюсь воспитанником «Спартака»! Что в этом такого? Если бы не был в «Спартаке», то не стал бы тем Дзюбой, которым являюсь сейчас. Там мне заложили понятия футбола, культуру паса. Как я могу отрекаться от этого? За что меня можно не любить? С первого дня в «Зените» мой посыл был: «Не надо меня любить, восхвалять. Относитесь ко мне справедливо. Если я хорошо играю за вас — цените это».
Это не весь «Вираж», а кучка — пятьдесят-сто человек, которые всегда были против меня и вели себя некрасиво по отношению ко мне. Это их право — весь остальной стадион любил и обожал меня.
— Я говорю не только про фанатов, но и про другие трибуны.
— Ну и что? Там половина из них футбол не смотрит. Половина из них смотрит вверх или спиной. Кричат: «Давай Дзюбу». Будет другая фамилия — по барабану, а Дзюба — резонанс. Это же везде так! Ну, давай Дзюбу поорем!
С чего вдруг? За что они меня не любят? За дрочку, условно? Господи, да они все там дрочат. Все мальчики, все люди это делают. То, что это видео попало, конечно, некрасиво, но я же не призываю делать это на камеру. Нет, это неправильно и некрасиво, и я это признаю. А в чем посыл фанатов «Спартака»? Они-то что могут сказать?
Когда была разные ситуации, то они всякий раз от меня отворачивались, а потом: «Ой, ты же наш воспитанник!» Назовешь хоть одного воспитанника «Спартака», к которому отнеслись с уважением?.. Вот и все. Добрый вечер! Ни одного… Все ушли вот так.
— Это проблема…
— Проблема «Спартака»! Клуба и болельщиков. Своих надо любить и лелеять! Им проще взять условного Квинси Промеса, при всем к нему уважении, и любить его, чем своего воспитанника. В этом и суть, с которой я столкнулся: выигрывают иностранцы, а проигрывают — россияне. И это классика! Ты с этим живешь.
Они озлобленные кричат и визжат! Ну пусть визжат. Играл я плохо? Я второй бомбардир в истории «Зенита», сыграв на двести матчей меньше, чем Кержаков. Какие ко мне претензии? Хоть в одной игре они мне могут что-то предъявить? Никогда они этого не скажут! Вот чем заканчивается их ненависть.
— То есть ты не можешь понять причины негативного отношения фанатов к тебе?
— Я не знаю причины. Откуда я могу знать? В 2018 году на меня свалилась слава. Наверное, за долгое время копиться какая-то ненависть, дескать, везде он, везде он, везде он. Ждали момента, когда что-то произойдет. Как случилось — сразу все налетели. У нас это есть в менталитете: мы сначала возносим до небес, а потом прибиваем. Прям прибивают! Есть такое? Конечно, есть! Однако со мной это не работает. Меня это никак не задевает.
Да, иногда бывают неприятные моменты, когда думаешь: «Ну за что?» Ты вроде все делаешь: выигрываешь трофеи, забиваешь, но тебя все равно не любят. И это нормально, к этому нужно прийти. Мне не нужна любовь болельщиков, честно. У меня есть группа людей, которых я уважаю и чье мнение мне важно. Даже они меня могут не любить, но какие-то вещи я могу услышать. А общий послы негатива и грязи — меня не касается. Они ругаются, выплескивают свои эмоции. Может, у них что-то плохо в семье?
— На ЧМ-2018 ты светился от счастья. Затем «Зенит» играл первый матч [сезона-18/19] в Тюмени, и ты там радовался тому, что все футбольные болельщики, вся России обожала тебя! Мне кажется, для тебя это важно.
— И по сей день много людей, которые меня любят и обожают. Даже здесь в Дубае ты можешь гулять по торговому центру, а болельщики подходят сфотографироваться. Никогда в жизни ни одному человеку не отказывал в фотографии и чем-то еще. Мне это приятно, и я этого не скрываю. Но с другой стороны, мне все равно, что там кричат эти фанаты, показывая, что им не нравится. Все равно больше людей меня любят, и мне этого достаточно. Да даже если и любить не будут — спокойно к этому отнесусь. У меня нет жажды всея и всего. Это глупо!
Была игра за сборную [с Финляндией на Евро-2020], когда меня поменяли, и я отдал капитанскую повязку Георгию Джикии. В конце матча он подошел и сказал мне ее забрать. Отдал, я надел повязку на руку, мы пошли похлопали болельщикам. Затем я все равно отдал ее администратору. Но некоторые неадекваты начали писать, что я специально забрал повязку, и у меня такое эго, что мне повязку надо. Да мне все равно! Никогда у меня не было цели ни в одной команде быть капитаном. Клянусь своими детьми! Никогда в жизни такого не было!
Чтобы быть лидером, не нужно быть капитаном. Если тебя назначат им, или самое крутое — выберет команда, то это огромная честь и ответственность. А если нет, то это не мешает мне быть лидером. Есть капитан, а я со своей стороны буду давать посыл на объединение команды, чтобы мы выигрывали.
Не говорю, что я идеальный и святой. Никогда этого не говорил. Я же никогда не спрашивал: «А почему это меня никто не любит?»
— Хорошо, ты не идеален. Твои главные минусы, как футболиста в команде?
— В этом плане я доверяю Леониду Слуцкому, который говорит, что у меня есть как сильная созидательная аура, так и разрушительная, которая несознательно для меня идет.
— Ты разрушаешь команду?
— Типа того. Когда я не играю, начинаю сильно грустить. Мне 34, будет 64-74, а я останусь таким же жизнерадостным, счастливым, буду смеяться и веселиться, буду счастлив каждый день. Даже если мне будет больно или грустно, это не должно влиять на окружающих. Не должен ходить с видом, и это не должно касаться других людей. Что бы ни происходило, это будет происходить со мной. С близкими могу поделиться — они могут видеть меня разным, но для других я всегда буду веселым, и это не наигранно. Просто всегда во всем стараюсь найти позитив.
Когда не играю, то во мне просыпается ребенок — мальчик, который с детства мечтал играть в футбол. Он начинает грустить, и мне становится плохо. Я несчастлив, и мне нужно идти в ту команду, где буду играть.
— Это из области психологии?
— Да. У меня нет специального негатива. Возможно, от меня исходит негативная аура, которую я не контролирую и не осознаю.
— Ты обращался к психологам. Для тебя это важная история? Расскажи, как это было?
— Это было в Турции. Леня Гольдман (представитель и близкий друг Дзюбы. — Sport24) предложил мне обратиться к психологу. Я решил попробовать, провел с одной женщина пять сеансов. Было интересно, да и она очень интересная.
Весь период в Турции был для меня непростым, но он это был нереально тяжелый, но крутой опыт. В личностном плане приходилось с собой много разговаривать: «Как это произошло? Для чего? Почему так?»
Все это накопилось, мне предложили помощь психолога, хотя до этого ни во что подобное я не верил. Думал: «А что они там могут?» Но все равно было интересно. Не скажу, что узнал что-то новое. Так, как сихологи все расставляют по полочкам, не для каждого, но интересно. Мне понравились эти разговоры, где ты можешь высказать свое недовольство, и тебе на это найдут аргументированный ответ.
Агенты
— У тебя не сложились отношения с большими российскими агентами. Почему? У тебя непростые отношения с этим сегментом?
— Конечно, и я этого не скрываю. По сей день считаю (они могут на меня обижаться), что это зло российского футбола. Одно из главных зол. Они и дальше могут продолжать меня ненавидеть.
В моем понимании агент — твой старший брат, второй отец, человек, который за твои интересы будет убиваться и умирать. За твои интересы, а не за свои и какие-то делишки с клубом. Когда у тебя все прекрасно и хорошо, агенты рядом. Это подтвердит любой игрок. Многие побоятся и промолчат, но так оно и есть. Как только у тебя начинаются проблемы с клубом, ни один российский агент не пойдет против, потому что у него еще много игроков в этой системе. Ради одного Дзюбы или любого другого игрока он не пойдет, что неправильно.
Не то что пятнадцать, а двести футболистов — они берут, берут и берут. Половины и не знают, половина трубки не берут. Мне именно это и не нравится! Когда ты король, ты и сам можешь идти разговаривать за свой контракт, а в момент, когда у тебя что-то не получается…
А сколько пацанов во второй лиге, в ФНЛ? Им не платят зарплаты, у них семьи, почему здесь нет агентов? Вот моя главная обида! Повезло многим ребятам, например, братьям Березуцким. У них не было агентов, они шли одни многие годы, а Гинер относился к ним с уважением. Но такой клуб [ЦСКА] был единственный в то время, который относился так хорошо к своим воспитанникам. Именно поэтому ЦСКА долгие годы и был флагманом российского футбола.
Вы нужны, когда тяжело. Люди познаются в беде! Когда все хорошо, ты король, ты лучше всех! И в этом беда агентов: когда они нужны — их нет. Они не берут трубки, исчезают, говорят, что ты сам виноват. Ну хорошо, помоги! А их нет.
Вот мой главный посыл, с чем я дважды столкнулся, и понял, что нам не по пути. Пусть буду таким неудобным, пусть они меня все не любят, но я говорю правду.
— Не боишься, что агенты будут тебя вставлять палки в колеса?
— Да пусть вставляют! Они могут.
— Многие российские футболисты, в том числе молодые, говорят, что после конфликтов с агентами бывают проблемы в карьере. Без агентов ты не пробьешься.
— Это им вдалбливают с самого начала.
— То есть это неправда?
— Возможно, отчасти и правда. На каком-то этапе агенты помогут, когда ты молодой. Конечно, если ты слабый игрок, но у тебя сильный агент, то по своим связям он засунет тебя выше — это правда, сто процентов. Это порочная система.
Мы же выбираем ребят не из тех, кто лучше, а из тех, у кого агент, с которым удобнее работать. Опять упираемся в одно и то же — лучшие игроки где-то прозябают, пропадают, а затем спрашивают: «А где наши таланты?» Ведь чтобы парням пробиться, нужен правильный агент. Столько раз с этим сталкивался.
Захарян как не попал в «Зенит»? Ни для кого не секрет, что Малафеев сказал Арсену, что у него должен быть другой агент. Много таких разговоров — нужен правильный агент. Захарян развернулся, ушел в «Динамо», стал игроком основного состава и одним из лучших футболистов РПЛ. А мог в «Зените» играть…
Слив интимного видео, баловник, реакция семьи
— Как произошло твое знакомство с Гольдманом?
— Мы с ним знакомы с 17-18 лет. Были друзьями, но плотно начали общаться после инцидента с видео. Он сильно меня поддержал и повел себя как настоящий друг. С того момента понял, что Леня настоящий и порядочный человек, которому небезразлична моя судьба, и который всегда готов прийти на помощь так же, как и я к нему. Так и начали с ним сотрудничать: «А давай попробуем? — А давай!» Все и пошло чисто на дружеских отношениях, за что я ему благодарен.
Гольдман делает огромную работу, ему это интересно, хоть он и сам в шоке от того, что происходит. Только Леня мне помогает, а остальных я не признаю. Ну и они не готовы со мной сотрудничать.
— Ты упомянул видео. Как этот инцидент повлиял на твою жизнь?
— Первое время было очень тяжело и больно. Тут же была игра с «Краснодаром», для меня это был самый тяжелый матч. Привык, что все поддерживают, а тогда «Вираж» стал освистывать во время пробития пенальти. Именно тогда мне стало больно и грустно. Пофиг на меня, но когда твоя команда играет и борется за чемпионство в такой сложный момент, а вы еще пытаетесь добить человека, то это крайне некрасиво.
Я хоть и не ощущал себя лежачим, но когда ты пытаешься добить лежачего, то было максимальное опустошение. Промелькнула мысль: «Не забью, да и хер с ним». Ваша команда играет! Пофиг на меня, но вы так гудите и свистите. Промахнулся, а в голове: «Да как же так?» А эти на трибунах довольные! Они болели за «Зенит» или против?
Знаю, что ходила байка — голы Дзюбы не считаем. Тогда все смеялись: «Какое бы место вы тогда заняли?» Это было неожиданно и неадекватно, но тогда не было замен: Дриусси и Азмун болели. Думаю, если бы замена была, то Семак мог меня и поменять. Но мне понравился Мага Оздоев: «Давай-давай! За Темыча!» Прям встряхнул меня. А ты бьешь, и бьешь, а мяч не летит. Это был тот единственный раз в моей карьере, когда ты мог перевернуть все, что не получалось.
Той же ночью мне позвонил Слуцкий: «Тогда я признал в тебе истинную личность и футболиста. Ты должен был сломаться, а выкарабкался». Хотя мне было тогда тяжело, в последующие дни меня не вызвали в сборную, дали паузу, чтобы убрать шумиху. Понимал, что это решение было правильным.
Было неприятно, но потом я стал относится к этому спокойно и смешно. Идешь по улице, а тебя девушки глазами раздевают и голым представляют. Было забавно! Думаешь: Это я вас должен раздевать взглядом, а не наоборот». А они такие: «Ну привет». Тогда точно понимал, что они смотрели это видео. Почти все видели! То есть в дальнейшем это добавило мне популярности. И женского внимания добавилось, и, к моему сожалению, мужского.
— Это как?
— Мулька пошла, что я, может быть, бисексуал или баловник. Но это было уже не очень. Сейчас армия «этих ребят» расстроится, но, увы и ах! Я не ваш, парни!
— Ты выяснил, как это видео попало в сеть?
— Я бы не хотел этого касаться. Я все выяснил. Но это пройденный этап для меня. Было и было. Тяжелый момент был. Все остальное разрулилось, все хорошо, очень рад этому. Огромный урок для меня, очередной. Многому учит. Нормально.
— Ты выяснил, разобрался, поговорил с кем надо?
— Да… История об этом уже будет умалчивать. Я сделал все, чтобы меня это не сломало. Даже сделало еще сильнее. Со шрамами, но я выкарабкался.
— Было много разговоров.
— Дошло до Первого канала. Малахов уже сидел это обсуждал. Я даже не знал, триумф это или фиаско. Больше склонялся, что фиаско. Сидят люди и обсуждают всего тебя. Я не смотрел, просто многие рассказывали. Особенно мама: «Сынок! Тебя у Малахова обсуждают». Я говорю: «Мам, ну вот твои пошли каналы, уже я и туда добрался».
— Реакция родных, семьи, близких. Как ты их успокаивал?
— Они все, конечно, были в шоке. А сейчас прикольно. Батя всегда может подкольнуть: «Ну че там, драчун мой», «сынок, может, дротики пойдем покидаем», «сын-то у нас дротист». То есть это нормально, я к этому очень легко отношусь. Для многих это какая-то запретная тема. Я с улыбкой отношусь уже. Первую неделю мне было неприятно, и то если меня кто-то подкольнул бы, это меня никак бы не задело. Это нормально, ты должен быть к этому готовым, это случилось уже. Или ты эту ситуацию принимаешь и идешь дальше, или начинаешь загоняться, но тогда надо уже вешаться или с окна прыгать. К этому я не готов. Да, ребята, это был я, все.
— Оздоев поддержал, команда поддержала и так далее. Но ты на тот момент был героем не только футбольной России. Это был этап после чемпионата мира, тебя все любили. Спонсорские контракты, ощущение человека вне футбола, намного выше. Как с этой стороны это видео повлияло на твою жизнь?
— Да никак не повлияло в целом, я серьезно говорю. Было, конечно, очень неприятно. И все, что произошло, это некрасиво в любом случае, я это прекрасно понимаю. Может у кого-то и поменялось отношение ко мне. Но давайте еще раз: кто это не делал, бросьте в меня камень. Один, может, прилетит.
— Думаешь, на видео это все делали?
— Я думаю, процентов 70-80 мужчин и женщин друг другу это пересылают. Просто если у большинства это выйдет, никто не заметит, а у меня сразу же такой резонанс. Опять же, человек определенного статуса не имеет права, чтобы такие вещи появлялись. С этим тоже согласен полностью, я никак себе оправдания в этом не нахожу.
Но это уже случилось, я просто это прошел с высоко поднятой головой. Не прятался в кусты, не зажимался. Конечно, неприятно. Приходишь, и все такие «еп…»
Эмери — тренер или тренеришка
— Артем, еще один тренер говорил: «Дзюба настраивал игроков и журналистов против меня, как только я начал предоставлять ему меньше игровой практики». Знаешь чья это цитата?
— Конечно, Унаи Эмери. Я думаю, он это сказал в сердцах, от обиды или еще что-то, ему надо было что-то сказать. Все с ним стало понятно, когда он уже ушел из Спартака и прислал Эйдену Макгиди, он написал Эйдону Макгиди «Fuck you». Нормальный тренер это напишет игроку? Это странно как-то.
— А тебе что писал?
— Мне ничего не писал. Я не думаю, что он даже знает мой телефон. И кстати, Макгиди хороший вопрос — откуда у него телефон Эмери?
Эмери ему написал «Fuck you», и чем мне понравился Макгиди, он ему ответил: «Fuck you». Это было очень смешно.
Унаи очень невзлюбила команда.
— И в этом не твоя заслуга?
— Да какая моя заслуга? Как я могу, там иностранцы ребята. С журналистами никогда так близко не был, чтобы кого-то настраивать против него. Если бы настраивал, я бы, наверное, не лепанул ту крылатую фразу «тренеришка». Я в сердцах уже лепанул, потому что психанул. Мы проиграли «Динамо» 1:5, и он зашел, говорит: «Все нормально, все молодцы». Вот меня это взбесило. Я думал, что он влетит, будет орать, визжать.
— Эмери — тренер или тренеришка?
— Господи. Смотри, я же никогда не говорил, что он плохой тренер. Я сказал именно про тот этап, когда он поплыл в моменте в «Спартаке». У него ходил свой собственный психиатр.
Эмери очень странный человек. Все заметили, что он специфический. То есть в испанских каких-то командах, не грандах — нормально. В «ПСЖ» он не прижился, в Англии не прижился. Отовсюду его убирают. Он очень странный, тяжелый человек. Он фанат своего дела, да, сумасшедший фанат, он два часа угловые мог стоять подавать. Это было просто невыносимо. Макгиди один раз просто встал и ушел. Он говорит: «Эйден, подай мяч нормально». А Эйден такой был эмоциональный. Унаи бросает все, на колени встает: «Сколько можно?» Для нас это было странно, два часа не отпускать никого в туалет или чего-то.
А он жил на базе, жил этим (работой). Против него точно никто никого, в этом я вас уверяю. То, что его недолюбливали в команде, ну не понимали его специфику вообще. Он очень странный для нас был, не разговаривал по 3-4 дня после поражений с нами. Вел себя очень странно.
— То есть он тренер для…
— Для испанских команд, думаю, с его менталитетом. Еще раз говорю, в Англии и в «ПСЖ» его убрали тут же практически. Он не великий тренер, просто Лиги Европы выигрывает, и все. Ну, не все, но мы с Анчелотти не сравниваем же. Есть Моуринью, Анчелотти — эшелон топ-топ. Эмери — тренер, конечно, не «тренеришка».
Но в любом случае, как он себя вел с нами, так нельзя. Нельзя так потребительски приезжать в чужую страну. Приезжай и уважай культуру другой страны. Уважай ее историю, а не просто: «Я приехал, вы здесь все крестьяне и клоуны». Так это не работает.
Снова «Зенит»: отношение к Чистякову, благоговение перед иностранцами
— Артем, ты говоришь про «Зенит», про то, какая была атмосфера. Даже назвал его «Зенитом» Рио-де-Жанейро. То есть было некое противостояние: российские футболисты — бразильские футболисты?
— Нет, противостояния никакого не было, не лукавлю. Очень хорошая атмосфера в команде. Ребята реально классные. Может быть, чего-то им (иностранцам) дозволено больше, чем другим, но, опять же, их очень много сейчас.
Просто мне не нравится, что костяк потеряли — Лунева, Ивановича. Все ушли немного с обидой. Все-таки большой клуб так не должен расставаться, могли все это делать красивее.
Даже ситуация с Димой Чистяковым, чтобы далеко не ходить. Все комментаторы, журналисты их расхваливают, а вот бойцов, ребят, которые убиваются за команду, клуб свой родной… Вот Дима Чистяков, я был лично свидетелем, в прошлом году он ломает нос [в матче с «Уралом»]. Ему противопоказано играть, ему нужна срочная операция, но если он делает операцию, выбывает на какой-то срок. А у нас было прям игры, игры, Ловрен был травмированный, никого нет.
Тренерский штаб и руководство, все же это все понимают, уговаривают: «Дима, надо, нет никого. Дима, надо, надо». И Дима, наплевав на свое здоровье, на все показания врачей, идет надевает маску [на матч с «Аланией» в Кубке России], рубится. А он такой человек, что не может себя жалеть. Он головой играл, ему сколько раз попадали. Ему было больно, я это видел. Он настоящий боец.
И мы видим в этом году, как только он играет плохую игру [с «Ахматом» 1:2], сразу на него накидываются. И как только Ловрен выздоровел, Родригао появился, сразу: «Димочка, спасибо, очень понравился, в следующий раз». Вот про это я говорю.
— Почему так происходит?
— Я, честно, не понимаю сам, как это происходит, это не правильно. Может быть, это какое-то перед иностранцами благоговение.
Но я говорю: Дима такой парень боец, который жертвует собой — и тут же на него все накидываются. По-моему, Орлов сказал, [что Чистяков мыслями не в «Зените» и зимой якобы может перейти в «Ахмат»]. Это некрасиво, он не имеет права так говорить. И на него все накидываются. И пока команда, пацаны не объединились, не начали его защищать, и общественность…
— Там чуть ли не руководство клуба обвиняло Чистякова.
— Я и говорю, что вот это ненормально. Это уже плохие признаки для команды и коллектива. Как могут такие вещи в здоровом коллективе происходить? Вот это я никогда не приемлю. И я Диме лично написал, мы пообщались с ним. Я знаю Чистякова как искреннего настоящего бойца, он любит «Зенит», для него город — не пустой звук. И вы его обвиняете в этом? Так нельзя. Все забывают, как он бился, сражался.
Я даже призываю болельщиков: такие вещи нельзя оставлять. Всегда надо поддерживать парня в таких ситуациях, потому что Дима очень порядочный. Он никогда не выйдет и не скажет об этом где-то, потому что он очень скромный в этом плане. Обвинять в таких вещах, тем более, как ты говоришь, руководство…
Потом они все дружно извинялись, потому что «Ахмат» выступил, по-моему. И сразу: «Ой-ой-ой». Но это уже вышло, это некрасиво. И мы должны этого избегать, тем более в случае таких бойцов как Дима Чистяков, потому что он не жалеет ни себя, ни свое здоровье никогда и ни в чем. Поэтому, это мне тоже хотелось бы сказать, это очень некрасиво.
— Кому для тебя принципиальнее забить, «Спартаку» или «Зениту»?
— Мне интересно забить и тем, и тем.
— Это банальный ответ. Принципиальнее кому из них?
— Я не могу сейчас сказать. Мне хочется забить «Зениту», конечно же, интересно против многих партнеров, которые были, забить. «Зениту» я хочу, но у меня желание «Спартаку» забивать, поэтому не могу сказать. Хочу всем забивать, тем более, многие меня пытаются списать.
Дзюба против Генича
— Продолжим про конфликты и проблемы, которые есть с футбольным сообществом. Сказали про агентов, про тренеров. Журналисты. Наверное, самая горячая и яркая история последних лет, именно с точки зрения твоих отношений с журналистами — батл с Костей Геничем. У вас был спор, о котором говорил Костя очень много. И дальше ты в интервью после чемпионского матча достаточно жестко по Косте прошелся.
— Ну не жестко. К журналистам, к Косте я всегда относился с уважением, это ваша работа. После игр, перед играми всегда подходил, был общительным. За что меня ругали. Мимо пройдешь — зазнался, скотина, ничего не говоришь. Подошел — трепло, лишь бы потрещать. Думаешь: господи, так что делать тогда?
И вот с Костей — мы разговариваем о чем-то с ним, тет-а-тет. Еще люди подходили, мы это не скрывали, но разговор был между нами. Прежде чем в массы это говорить, он должен был как минимум спросить у меня. Можно ли этот спор как-то освещать. Если бы он от меня разрешение получил — не вопрос. Я люблю сам поспорить, считаю, что священный долг отдать, если проиграл.
Но не так, как он. Он захотел на этом пиариться, захотел этого шума, хайпа. Ты если хочешь, ты спроси вторую сторону. Потом он пытался меня как-то назвать. Журналисты сейчас что угодно говорят, не проверяя информации, что хотел, то и сказал: «Дзюба — такой». Потому что за это не надо ответить. А так вот если встретиться, раз в лоб дать за слова, пусть скажет что-то.
Мы разговаривали наедине. Ванька Сергеев красиво сам ответил: «Да Артем, наверное, не знал». Я правда не знал Сергеева вообще. Я слышал, что забил там [в Первой лиге] 40 голов, умница. Но это не показатель был для РПЛ. Это не идет даже в зачет Кубка Федотова. Есть только Премьер-лига и чемпионаты другие, это считается, а в Первой лиге много ребят забивали и 100, и 200. Это круто, они молодцы, свою работу выполняют. Я ничего не занижаю. Но это не тот повод был, чтобы мы говорили: «Пусть он забьет здесь. Как он забьет?» Он это выставляет, это некрасиво перед Ванькой Сергеевым, и вообще некрасиво этот шум устраивать.
Я понимаю, что Косте это нравится, он это любит, питается этим. Но потом искренне пытаться борзеть и так разговаривать — это я считаю некрасиво. За свои слова надо отвечать.
— То есть ты не жалеешь о словах, которые сказал Косте в том интервью?
— Нет, потому что он даже не допустил мысли спросить у меня, можно ли это говорить. Я же не рассказываю много вещей, которые знаю о Гениче. Почему я никого не оскорбляю, хотя много знаю про каждого. Но я себя сдерживаю. Даже не сдерживаю, а просто понимаю, что это некрасиво. Я вот сильно кого-то оскорблю, пройдусь по нему, а у него дети, семья, родители. Зачем это надо? Если я про кого-то рубану, уверяю, будет миллион просмотров. А если рубану жестко, так вообще.
Но я же себе это не позволяю. А почему Костя позволяет какие-то фразы? Он же сказал, что я сливаюсь со спора. За эти слова Генич готов ответить один в один? Я очень сильно сомневаюсь.
— Что меня удивило: насколько знаю, вы с Костей были в хороших дружеских отношениях.
— Да, приятельских.
— Почему вы просто не написали сообщения друг другу?
— Почему он не соизволил? Мы поспорили нормально. Костя мог мне написать или позвонить прежде, чем это раздувать. Мог? Да.
— Но и ты мог написать: «Кость, перестань это говорить в каждом эфире».
— Ну ему сколько лет? Геничу же не 12. Я не его папа, чтобы объяснять, что нормально, а что нет. Мы же спорили не на камеру, Генич это понимал. Он же не идиот. Есть разговоры, о которых надо говорить и о которых не надо. Генич это понимает. Вот и все. Он раз, два, три, четыре, пять… Думаю: «Да когда же ты заткнешься?» Он не затыкается, все это раздувает, кайфует. Ну вот и получил. Потом что-то ляпнул, потом извинялся, вспылил. Ну вот я его встречу и разочек вспылю. Посмотрим, что Генич будет делать. Вот это я не понимаю — у нас все что угодно говорят.
Понимаешь, что мне обидно — ладно, это был бы хер с горы. Вообще по барабану. Но я его знаю хорошо, он знает меня. И так многие журналисты с тобой. Вроде «Артемочка» — а потом бац, и статья про тебя, что ты такой и сякой. Хорошо, пусть я такой, но не подходи тогда ко мне и не здоровайся. Обсирай меня — твое право. Я не могу тебе запретить, но тогда не обнимайся со мной. Это лицемерие.
И когда в лицо это говоришь журналистам: «Ты что, клоун? Иди отсюда» — они потом идут в эфиры и говорят: «Обиженка». А я не обиделся, мне все равно. Я в своем возрасте и положении хочу общаться только с теми, с кем мне интересно, кто отвечают за свои слова. И необязательно удобными, как многие скажут, «жополизами». Нет, ты можешь говорить, но говори мне это в лицо. Мы же это можем обсуждать. А когда с тобой заускивают: «Артемочка, можно интервью»… Ты даешь интервью по-нормальному, а потом он же тебя прибивает. Ну тогда иди нахрен, зачем мне с тобой разговаривать. Я же не хожу, за шкирбан не беру. Ты подойди и в лицо мне это скажи по-мужски. Сейчас же кого тронешь, сразу побежит бежать заявление. Они все только рассказывают. Поэтому мне непонятна вся эта желтая журналистика.
Я уже молчу про «Матч ТВ», которые просто звонят левому чудаку: «Але, Артем?» А он отвечает: «Да, это я». Хотя даже голос не мой. Это «Матч ТВ», государственный и лучший якобы канал нашей страны, элита. Просто позвонили кому-то: «Артем, что вы делаете?» А если бы чудак что-то рассказал? «Я на сортире сижу, ершик себе запихнул». А потом говори, что это был не я. Это же бред, кошмар. «Ой, извините, это, оказывается, не он». Ой, вы не знали? Это нормально? Это же вообще космос, это же прям Кащенко.
Или когда «Матч ТВ» делает какую-то фигню про дрочку Дзюбы. Презентация у них была. Ну это же вообще. Что у вас вообще с головой? По мне, это позор. Опять скажут «обиженный Дзюба»? Хорошо, пусть я буду обиженкой для них всех, недотрогой. Весь такой плачу сижу.
А потом снова подходят и просят интервью. Ну если я такой плохой, что же вы ко мне подходите? Не подходите, и вы мне не нужны. Нет у меня этого: «Возьмите у меня интервью».
— Кто три твоих главных друга в футболе?
— Тут мне трудно… Слуцкий — сто процентов, номер один, потому что мы с ним очень близко дружим. Второй пусть будет Черчесов. Но это люди, которых я просто уважаю и обожаю. Прямо другом из футбола могу назвать Слуцкого, с которым могу видеться, созваниваться, чем-то делиться.
Из футболистов какой-то период это был Лунев Андрюха, какой-то период Кокора, когда-то Оздоев — с ним и сейчас, в принципе, общаемся. Ракицкий тоже. А так много ребят, с которыми я дружу, но чтобы прямо душа в душу, наверное, только Слуцкий.
Без шансов в Турции
— Когда ты решил, что пора разрывать контракт с «Аданой»?
— В какой-то момент у меня произошел щелчок, что все. Наверное, когда я пропустил третью или четвертую игру, когда уже раза три поговорил с мистером Монтеллой и в очередной раз услышал: «Все в порядке, ты — топ, один из лучших игроков». Все вот-вот, но в очередной раз «нет». Наверное, в какой-то момент уже наступила точка невозврата, когда меня в матчах не ставили.
Когда ехал в Турцию, в голове было два сценария. Первый — что смогу забивать, покажу, что я бомбардир, и докажу, что я футболист не только в России, но и там могу играть. Второй — что не смогу себя проявить, буду играть плохо, мало забивать, то есть обкакаюсь именно сам.
А тут произошел третий сценарий, который вообще не ожидал — мне даже шанса не дали обкакаться самому. Понимал, что я для них — дорогой трансфер, один из самых высокооплачиваемых игроков в команде. Через три дня меня ставят против «Фенербахче», я провожу неплохой матч для человека, который три месяца не играл, забиваю. Мог еще пенальти ударить, потому что ребята мне дали мяч в честь дня рождения.
Во втором матче я играю тайм, и тренер мне говорит, что нужно поставить Марио Балотелли: «Ты не против?» А как я буду против? Потом у них произошёл конфликт, чуть не подрались, Балотелли сразу уходит. Третью игру мне говорят начать с запаса, потому что очень опасно получить травму. Но я поверил. Мне постепенно давали нагрузки на тренировках, я бегал, работал даже больше, чем другие, потому что мне нужно было догонять ребят.
В третьей игре я выхожу минут на 20 на замену, причем мы проигрывали 0:1 и сравняли на последних секундах. И потом — просто без шансов.
— Почему?
— Это один из немногих вопросов, на который я ищу ответ со всех сторон, и никак его не получу.
— Ты опытный футболист. Мог подойти к тренеру или спортивному директору, узнать.
— Я и с президентом, и с кем только ни разговаривал. Это бесполезно, тем более с турками. Они удивительные в этом плане. Это особенность нации — всегда у них все хорошо, все супер.
— То есть ты был разочарован не только в команде, но и в стране?
— Не то, чтобы разочарован. В моменте был шок. Потом уже было смешно. Условно, завтра едем смотреть квартиру: «В 10 часов, бро». А в итоге никого нет до 11-12. Вот в этом они все.
Я спрашивал: «Может, мне что-то поменять?» Услышал, что надо быть злее, доказывать. Что мне, кого-то задушить, прибить? Как мне показать недовольство? Я недоволен. Вышел, бегаю — мне говорят, что оно. Но на игре опять в запасе, и у тебя шок. Хорошо, ты меня не ставишь, но минут на 15-20 меня можно было пьяного или из комы выпускать.
Вот это я по сей день не понял. Не хочу говорить о русофобии, но что только в голову ни лезло. Думал: «Может, он поменял тактику, но почему на 15-20 не выпускает вообще нападающих?» Был Бритт Ассомбалонга, мы друг на друга смотрели и не понимали. В некоторых матчах нас сильно душили, тяжело выйти, впереди все маленькие. Мы опять друг на друга смотрим и ничего не понимаем.
— Ты говорил, что обращался к психологу.
— Мне было очень больно временами.
— Это можно было назвать депрессией?
— Терпеть не могу это слово. Я искренне не понимаю, что такое депрессия. Наши родители работали, у них было двое-трое детей, все успевали. У них просто не было времени на депрессии. Я не признаю это слово. Может, мне скажут, что это научно доказано. Но депрессия у тебя от безделья. Это оправдание, чтобы пожалеть себя. Да, мне тоже было плохо, ночью можешь себя пожалеть. Поплакать можно, в этом нет ничего страшного. Поплакал, прорыдался, а наутро закусился и пошел.
Но я благодарен тому, что мне сказал психолог: «Вспомни себя маленьким. Ты получал удовольствие от тренировок? Вот и сделай так, чтобы каждый день приносил тебе пользу, и ты тренировался, как в детстве. Сможешь так?» Я ответил: «Смогу». Приходил — и у меня вот такая лыба! Турки, думаю, в шоке были. Играл в теннисбол, обыграл всех вокруг, только с Ракицким рубились. Я уже кричал, что я просто король теннисбола, и меня для этого взяли. На тренировках забивал, Леня Гольдман не даст соврать. Он присутствовал на тренировке. Там был турнир, я за три игры забил 5-6 мячей. Мы взяли чемпионство, сфоткались с пацанами. Гольдман ко мне подходит: «Блин, ты так тренировался, послезавтра тебя возьмут в заявку и состав по-любому». На следующий день я в группе здоровья с молодыми ребятами тренировался.
— Что тебе Монтелла отвечал?
— Что я — топ, в порядке. «Нужно терпение». Потом говорил, что физически нужно поднабрать, но это было оправдание, потому что за три месяца ты не можешь не набрать. Если я не набрал, то это у вас проблема с физикой. По всем показателям я был состоятелен.
А потом Монтелла на меня обиделся. Он в пятый раз позвал меня разговаривать, а я понял, что это разговор ни о чем, и не пошел. Сказал, что смысла нет разговаривать, давайте тренироваться, буду доказывать на поле. Он сильно на меня обиделся.
На самом деле, мне Монтелла почему-то казался приятным человеком — так меня встретил, залез на стол, запрыгнул на меня: «Мой мальчик, так я тебя хотел, ждал!» Я парил, летал, готовился. И вот когда так приземлился, было неожиданно и неприятно.
Удивился, когда после перехода в «Локомотив» Монтелла написал: «Мой друг, удачи тебе». Может, похвалюсь, но я наступил на все, ответил «спасибо, мистер, и вам удачи». Для меня это победа. Раньше я просто бы разозлился и послал. Как-то над собой поработал.
В личностном плане мне Турция много дала. Первое мое ощущение — приезжаю в Адану, а там плюс 40. Я уже развернулся, а меня люди пихают, говорят выходить. Думаю, куда я попал. Добро пожаловать в ад — жарища.
Но очень прикольный город, фанаты любят клуб. Говорят, самые сумасшедшие фанаты в Турции. Когда ехали на «Галатасарай», автобус минут 15 не мог проехать. Люди добрые, все помогут. В этом плане — молодцы, дружелюбные. Тебя все узнают, живут футболом. Но, наверное, немного не угадал с командой в плане, что нападающих, как правило, не используют. Там нет культуры футбола, все заточено на индивидуальных качествах крайних полузащитников. Они должны быть быстрые, постоянно водиться. Вся агрессия от них идет.
За Роналду, против трусов
— Насколько знаю, с «Аданой» у тебя был контракт 1,5 млн евро в год. Как думаешь, в твоей карьере еще будут такие контракты?
— Думаю, да, конечно. Мне и больше денег предлагали, и в два раза больше предлагали, и даже еще чуть побольше.
— Когда, кто?
— В Саудовскую Аравию команда звала.
— «Аль-Наср», к Роналду?
— Нет. Но я бы поехал с Роналду поиграть, потому что, мне кажется, я очень зол на общественность за Криштиану. Во всех своих кругах я рьяно его отстаивал, очень за него бился. Начался хейт, что он не имел право то, се. Тогда кто вообще имел право в футболе открывать рот? Роналду открыл — и сказал так, как считает нужным. Я его безумно уважаю. Может, что-то он сказал неправильно, но, по крайней мере, не побоялся высказаться, попытаться объясниться.
Самое обидное, как к нему отнеслись. Когда любой человек во всем мире слышит слово Португалия, говорят «Криштиану Роналду». Португалия ассоциируется с Криштиану Роналду для всего мира, и вы так пытаетесь с ним поступить.
— Артем, но он стал хуже играть в футбол, а у Португалии новое поколение молодых футболистов.
— И классно они наиграли? Как одну игру выиграли, все сразу: «Да они без него…» Когда вылетели, где они все были? Криштиану заслужил играть своими голами. Да, важен футбол здесь и сейчас, но он что, хуже был? Медленнее? А в футболе только по бегу решают? Я тебе открою секрет: в футболе самый быстрый — мяч. Зидан, Пирло, Ривалдо быстрые, что ли, были?
Я тебе сотни таких быстрых назову. Криштиану не умеет забивать? Да перестаньте, то есть он был пригоден, а тут нет? На Криштиану все молились, человек переписал всю историю футбола. Он больше, чем хоккеисты забивает.
— Хорошо, он хуже в прессинге участвовал.
— А раньше он прям нереально прессинговал?
— То есть ты считаешь, что Роналду пятилетней давности и сегодняшний — это один и тот же футболист?
— Да нет, конечно, возраст со всеми это делает. Но нельзя так сразу списывать человека. Он должен был играть со Швейцарией. Они один матч выиграли, и с ним бы выиграли. Почему такое отношение? Это бред.
«Он не прессинговал». Зачем ему прессинговать? Он забьет в любой момент. Как вы смеете вот так поступать с ним? Почему Марокко тогда без него не разорвали, я что-то не могу понять. Как Швейцарию, так «а, все, старпер, никому не нужен». С Марокко 0:1 — «ой, а где Криштиану?»
— Почему тогда Роналду не взяла ни одна европейская команда?
— Потому что его боятся. Боятся его величины и зарплаты. Не знаю. С другой стороны, я не знаю в чем проблема с ним договориться, я не думаю, что у него есть хоть какие-то проблемы с деньгами.
Боятся личностей. Боятся везде. Бо-ят-ся.
— В футболе боятся личностей?
— Я не думаю, что только в футболе. Трусы. Трусы. Как тренер может бояться? Наоборот, круто, когда такая величина.
— А «Манчестер» как играет, ты же видел?
— Как? Феерит, что ли? Я что-то не могу понять. Они что кого-то разрывают? Я понять не могу, на каком они месте идут? «Ньюкасл» выше! «Ньюкасл» выше! «Манчестер» на четвертом месте — вот это, конечно, красавцы! 2:2 с «Барселоной» — вот это, конечно… На первом шли бы — и говорили бы: «Ну где ваш Криштиану?»
— То есть ни в одной европейской команде нет адекватного человека, который взял бы Роналду. Его агент всем предлагал: «Наполи», «Бавария»…
— Боже мой. Он любой команде помог бы.
— И его никто не взял.
— Откуда ты знаешь, что его никто не взял?
— Я вижу, что он за «Аль-Наср» играет.
— И что? Когда ему дали 300 миллионов, он повернулся: «Да пошли вы все, клоуны!» И пошел туда.
— Ну ты же не пошел за 3 миллиона в Саудовскую Аравию.
— Мне не предложили 25 миллионов или 30.
— А пошел бы за 25 миллионов?
— Опять же, можно что угодно говорить. Мне давали и 8 и 9 миллионов евро перед ЧМ в Китае, когда разговоры об этом были. И что дальше? Я же не пошел, потому что у меня была мечта — чемпионат мира. Я не мог пропустить ЧМ в своей стране. Я спал и видел все эти годы, что я должен быть там. Я безумно счастлив и горжусь, что я был там и не променял бы это ни за 100, ни за 300 миллионов.
Криштиану нужен любому. Все боятся… «А, он придет, а как, а что…» Трусы! А может, тренер бы и хотел? Уверен, кто-то сильный говорил: «Да вообще без проблем». А руководитель говорит, что не надо, будет дорого. Мы же не знаем всех нюансов. Тем президент хочет, но тренер не хочет, там наоборот и так далее.
— Прям как у тебя?
— Есть реально сопоставимые вещи. Это реально интересно было. Он в запас — и я в запас, он мимо заявки — я мимо заявки. Я прекрасно понимаю, что масштабы разные, но есть какие-то параллели. Мне нравится.
Мне нравится, как и условный Джордан: он иногда тащил партнеров туда даже, куда они сами не хотели. В плане побед. Я так тоже часто к людям отношусь. Понимаешь, это все забывается. Я к этому спокойно отношусь, я никогда себя не превозносил. Хоть раз ты от меня слышал, что я один затащил ЧМ? Потому что я понимал, что я был в команде , и там были свои лидеры. И как Денис Черышев забивал, какой красавец, что он клал! Я до сих пор в восторге. Каждый раз, когда о Черышеве говорю, у меня всегда всплывает его голы Хорватии. Спасение Акинфеева, Марио Фернандеса гол у меня до сих пор в голове. Я плакал от счастья, когда Марио забил, я такой был счастливый. Я реально думал: «Господи, наконец-то». Это было реально круто. Проблема в том, что забывается, как все это было.
За страну и президента, небинарные личности? семья
— Ты сказал недавно после перехода в «Локомотива»: «Русская» земля — это прям мое». Почему ты так сказал?
— Я всегда это ощущал. Я долго думал, хочу ли за границу. Были моменты, когда хотел уехать в Германию, в Италию, разговоры были. В Англию хотел в один период, но сейчас не хочу. Даже если бы меня позвали (а меня не позовут), я бы не поехал.
— Почему?
— Из-за ситуации, из-за радикального отношения к нам. Считаю, это некрасиво. Сняли все свои маски и показали все свое отношение к нам. Раз вы к нам так относитесь, то нам вы и подавно не нужны. Вообще их терпеть не могу.
Я в Турции почувствовал, что мне не хватает русской речи. Вот Я когда вернулся в Россию, я вот так вышел (вдыхает носом): «Ах! Наконец-то я дома». Вот прям все ушло.
— Сейчас тебе комфортно в России?
— Да. Мне не хватает сильных личностей в футболе, жаль, что они все уходят.
— Я больше о том, что происходит в стране.
— Это реалии спорта. Только теннисисты сейчас на большой арене играют. Больно, что сейчас нет Лиги чемпионов и так далее. Я это успел зацепить. Мне бы хотелось, чтобы ребята из молодого поколения ощутили, что такое отборочные Евро, мира. Но это данность, никто нас не спрашивает, как относимся. Это разговоры ни о чем. Есть данность, надо от этого исходить.
— Есть и анализ ситуации: куда идет футбол в России, сама страна.
— Я верю в свою страну, я патриот своей страны, я люблю свою страну. История все рассудит глобально в дальнейшем. Сейчас я полностью за президента, за Путина, прям не скрываю. За свою страну. И верю, что все будет хорошо. Я такой, хоть убейте, до конца буду за свою страну. История рассудит, кто прав, кто не прав, а я до конца буду верить: мы за правое дело.
— Ты говоришь, что история рассудит, а сам ты не готов анализировать?
— Это долгий разговор. Но глобально я безумно счастлив, что в моей стране есть мужчина и женщина, папа и мама. Нету вот этого всего непонятно: «делайте аборты», гендерные принадлежности. Столько мифических созданий появляется, небинарных личностей, еще что-то. Я прочитал интервью актрисы: «Для небинарной личности я хорошо сыграла женщину». Господи, ты сыграла женщину! Конечно, хорошо сыграла! Не мужика же играла!
Горжусь, что мы этого не позволяем, что у нас есть это и всегда будет — в нашей стране мужчина с женщиной. Родители — папа и мама. Ценности — семья и любовь к детям. Не хочу углубляться, но что массово происходит в мире, мне не нравится.
— Есть ли какое-то откровение, о котором ты не можешь говорит сейчас, но расскажешь после карьеры?
— Да, много таких. Как закончу, дам большое интервью или книжку выпущу. Как в фильме «Голая правда» с Джерадом Батлером, где он все рассказывает про отношения. Без прикрас все расскажу. Прям жестко. Рубану прям правду, чтобы ни у кого не было иллюзий. Многие внутри кухни знают, что происходит.
— Ты готов после окончания карьеры не только готов интервью, но и менять русский футбол, стать президентом РФС? «Агенты — враги, детский футбол, тренеры», — столько говоришь об этом, а может, попытаться изменить?
— Не знаю. Если мне дадут ресурсы и возможности, то я бы шороху навел. Но не думаю, что очень многие захотят. Если бы мне поставили задачу, я бы точно сделал все это без денежных историй. Было бы круто.
Я больше хотел бы тренировать, быть специалистом с парнями. Но готов и так и так попробовать. Я бы вводил и искоренял многое. Это легко, конечно, сейчас говорить, а как столкнешься, то можно и напороться на что-то, после чего руки опустятся. Это тоже вариант.
— Что бы ты хотел, чтобы твои дети говорили о тебе через 30 лет?
— Что папулечка, наш любимый, всегда уделял нам время и всегда был рядом в трудную минуту.
— ЧМ-2018 — один из самых счастливых моментов для нашего футбола и России. Это был праздник, великое событие. Как скоро повторится ощущение, что твоя страна лучшая во всем?
— Часто об этом думаю. Хотелось бы еще раз это ощутить, но уже не знаю, когда. Трудно сказать. Наверное, было бы классно провести еще один ЧМ. Все для этого сделать. Победа была и в плане бума, сколько детей пошло заниматься, сколько людей футбол полюбили, признали нас. И для России.
— Повторится при нашей жизни?
— Искренне в это верю, пусть я буду позитивным чересчур.
— Что для этого должно случиться?
— Придут большие люди к соглашениям. Все обсудят, и все, что должно, произойдет правильно, особенно для нашей страны, для безопасности. Все восстановится, вернется в свое русло. Нескоро это произойдет, но надеюсь, зацепим. И проведут турнир огромный — неважно, по футболу или Олимпиаду. Спорт же всегда сближал. По крайней мере, спорт же всегда сближал. Будет такое событие спортивное, где приедут все страны и увидят, насколько наша страна дружелюбная.
Русский — это же душа прям. Нас выставляют, а мы добряки нереальные. Да бываем угрюмыми в большинстве случаев — но если нас расшевелить и познать, то все обалдеют. На ЧМ же увидели, какая была широта. Вспоминают.
Это придет. Всему свое время. Все будут знать, что Россия — самая лучшая держава.
Деньги, будущее, дети
— Кокорин сказал, что заработал больше всех в русском футболе. Ты готов с этим согласиться?
— Я в этом плане спокоен. Пусть будет Саша, это его будет первое место. Александр, я поздравляю тебя.
— Ты второй, получается?
— Я не задавался этим вопросам. Проблема, которую я сейчас слышу — дети ходили на футбол и пацаны все: «Хочу-хочу-хочу «Ламборгини». Многие отдают детей в футбол, чтобы зарабатывали бабки-бабки-бабки. Плохой посыл. А хороший — мы, когда в футбол шли, было вообще непонятно, заработаем ли мы что-то или нет. Ты просто играл с утра до ночи. Только потом тебя отводят в спортшколу, тренируешься. В 17 лет ты начинаешь понимать, тебе предлагают контракт.
Нужно прежде всего любить футбол, а не деньги. Я считаю, что круто не деньги считать, а трофеи. Чего добился, какое влияние оказал на футбол в своей стране хотя бы. Смог я сыграть на Евро или ЧМ? Да. Забил там? Да. В Лиге Чемпионов играл? Да. Забил я там? Да. Кубок УЕФА зацепил? Да. Забил там? Да. В Лиге Европы я играл? Да. Забил я там? Да. Везде я поиграл, забил, ощутил — и понимаю: вау, круто, определенный путь прошел. Я забил 217 голов — вау, только Керж и я выбили 200 голов. Этим безумно горжусь как нападающий. Это намного важнее того, сколько я заработал.
Деньги — твоя независимость. Дети ни в чем не нуждаются, чтобы у родителей все хорошо было, всегда мог побаловать — это да. Бесспорно, но чтобы считать, какой я, 3-й или 4-й… Чемпионом страны стал, Кубок выиграл — престижно. Мечтал в один год выиграл чемпионат, Кубок и Суперкубок — сделал. На ЧМ в России был, гордость.
— Что будет после окончания контракта, который у тебя до лета?
— Не знаю, не заглядываю так далеко. Я хочу помочь команде избежать стыков, помочь Галактионову максимально. Чего фантазировать? Сейчас время здесь и сейчас.
— Что вероятнее: ты закончишь карьеру или играешь до 41 года, как Златан?
— Скорее играю до 41 года, как Златан.
— Что для тебя самое главное в жизни?
— Дети. Для всех людей в мире, думаю. Когда они рождаются, понимаешь, как это фантастически. Видишь улыбку, как ребенок начинает расти. Самое потрясающее и лучшее, что может быть. Всегда боялся упустить, как ребенок растет. Хочу почти каждое мгновение разделить со своими детьми. У меня три сына, я их безумно люблю и хочу всячески вырастить настоящими мужиками, воинами, богатырями, которые будут друг за друга, за свою страну, за маму, за дедушку с бабушками. Хочу, чтобы они были добрыми, здоровыми, с чистым сердцем, веселыми балагурами в меру, чтоб были озорники.
Дети — главное. Иначе для чего мы живем? Не понимаю.
