«Губерниев хотел уничтожить Карпина. Потом ребята написали Георгичу, что гордятся им». Сильное интервью Кафанова
Фамилия Кафанова может ассоциироваться с Бердыевым и легендарным «Рубином», победителями «Барселоны» и «Атлетико», с Карпиным, с «Ростовом» и сборной России. Но чаще всего в ум приходят вратари: именно им Виталий Витальевич целиком посвятил карьеру, а то и вообще жизнь.
Автор Sport24 Марсель Арзуманян встретился с Кафановым в Ростове, чтобы узнать его таким, каким его не знают: скучающим по советскому Ашхабаду, дарящим медали сотрудникам «Ростова» и восторгающимся Валерием Непомнящим.
Карпин, «Ростов», штрафы за опоздание
— Большую часть карьеры вы проработали в связке с Курбаном Бердыевым. Сложно было привыкнуть к совершенно другому типажу, Карпину?
— Мы были знакомы давно, здоровались перед играми. Относился к нему с огромным уважением еще как к игроку. А когда приехал в Ростов, меня прямо из аэропорта отвезли к Валерию Георгичу. Тот рассказал, каким видит футбол «Ростова», чего бы хотел от команды.
В первое время было непривычно. Когда двадцать лет работаешь с одним тренером, потом перестроиться не так просто. С точки зрения режима, правил, нужно было время на адаптацию.
— Например?
— Заплатил очень много штрафов, пока понял, что можно, а что нельзя.
— Вы? Штрафов?
— Да. Например, звонят ребята: «Виталич, у нас обед». А я обычно не обедал. Следил за весом, поэтому иногда пропускал прием пищи. И тут мне говорят: «А это неважно, Виталич. Можете не есть, но у нас за каждую минуту опоздания надо платить». Пока подоспел, набежала приличная копеечка.
— Вообще Карпин — он какой?
— После неудачной игры все анализирует — а потом забывает переживания и идет дальше. Прет как танк. От него всегда исходит уверенность, и это передается игрокам. Даже если что-то не получается — не унывает, всегда уверен в себе. Думаю, это у Георгича осталось еще с карьеры игрока.
Большое впечатление произвело его интервью Губерниеву, когда Георгич только стал тренером сборной. Дмитрий хотел Карпина уничтожить. Как он это делает — все хорошо знают. Но ничего не вышло. Вратарский цех «Ростова» написал Георгичу, что они им гордятся!
Работая в сборной, Карпин стал намного сильнее. Вернувшись в «Ростов» в марте прошлого года, он сделал практически невозможное: 20 очков в 11 играх — чемпионский график. Учитывайте: ведущие легионеры покинули клуб, и решать задачу нужно было с ребятами из академии.
На мой взгляд, Георгич заметно прибавил в тактике. Последний сезон показал: даже с таким средним по мастерству составом он создал команду, которая до последнего тура боролась за медали.
— Насколько знаю, изначально вас в «Ростов» пригласили не как тренера вратарей.
— Арташес Владимирович [Арутюнянц, президент «Ростова»] позвал в команду на должность старшего тренера. Первые полтора месяца выходил на тренировку и не знал, куда себя деть и где я должен находиться. На одной половине Валерий Георгиевич тренирует полевых, на другой Александр Гутеев — вратарей. Но через полтора месяца после поражения от «Уфы» Владимирович вызвал меня и сказал, что хочет, чтобы я работал с вратарями. А Гутеев будет мне помогать.
Акинфеев, что с Сафоновым, почему Лещук не пересиживает, топ-3 вратарей в России
— Вы работали почти со всеми ведущими вратарями страны. Кто для вас Игорь Акинфеев?
— Объясню в сравнении. В Советском Союзе и в России было много отличных вратарей. Но был Лев Яшин. Лучший голкипер мира. Потом — Ринат Дасаев, которого тоже признавали лучшим голкипером мира. Третья такая фигура — Игорь Акинфеев. Лучшие вратари нашей школы.
— Акинфееву нужен тренер?
— Игорь как-то рассказал случай. Тренер вратарей ЦСКА Дмитрий Крамаренко на неделю уехал в сборную Азербайджана и доверил ему проводить тренировки.
— Так, и?
— Говорит: «Я себе упражнений написал, разминку сделали. А что дальше — не знаю». Но вообще с тренерами ему в карьере повезло. Вячеслав Чанов, Сергей Овчинников, тот же Крамаренко. Игорю нужен тренер, который будет его понимать. Он талант. Светлая голова, аналитический склад ума. Ему не обязательно много тренироваться, главное — правильно. Акинфееву нужен не тренер, который будет буквально тренировать, а человек, который станет ему старшим товарищем.
— А что в этом сезоне с Сафоновым?
— Мне довелось тренировать много вратарей. Из них всех — Матвей самый талантливый. Да, нет стабильности, но очень много игр в этом году он провел ярко. Принято считать ошибки вратарей, но кто вспомнит, сколько раз он спасал? Более того, на мой взгляд — он тот, кто может сейчас уехать в топ-клуб Европы.
— Топ-3 вратаря России прямо сейчас?
— Первое место — Акинфеев. Практически без ошибок, самый стабильный. Серебро ЦСКА — его большая заслуга. Дальше — без мест. Сафонов, Селихов, Шунин, Лантратов, Песьяков. Это ведущая обойма сборной России.
— Раз мы про эту обойму: Селихов кажется стабильнее Шунина.
— Если прошлый календарный год Шунин заканчивал в статусе основного для сборной, то в марте, если бы Саше разрешили играть, именно он вышел бы на поле против сборной Ирака. По Саше вот что еще скажу. Смотришь на вратаря по телевизору — это одно. Живьем — другое. Иногда мнение не меняется. И вот Селихов в работе мне понравился еще больше, чем предполагал. У меня было хорошее мнение о нем, но по тренировкам понял, что он еще сильнее. Хотя и Шунин на сборах мне понравился больше, чем по телевизору.
— Кого мы еще не вспомнили?
— Илья Помазун уже сегодня готовый вратарь для больших задач. Шелия провел свой лучший сезон. Бабурин, несмотря на множество пропущенных «Торпедо» голов, не сделал ни одной голевой ошибки.
— Лунев в Германии: зачем ему это было нужно?
— Уровень игры в «Байере» на порядок выше, чем в «Зените». Плюс там был карт-бланш у Градецкого. У него было много ошибок, но он заслужил себе право ошибаться. Большой авторитет — если Лукаш живой, значит, играет. Но Андрей все равно очень сильно прибавил. Вот Сергей Чепчугов вовремя ЦСКА не покинул — это да. Поэтому и пропал сейчас. Надо было на год-два раньше уходить. Хороший вратарь, который пересидел.
— А Лещук не пересиживает в «Динамо»?
— Пока ему дают играть. В этом сезоне по сравнению с предыдущими он провел больше матчей. Вратарь-то он, безусловно, хороший. В любом клубе будет номером один.
— Почему Хайкин не заиграл в Англии?
— Его ситуация — как и у Лунева. Бросил себе вызов, уехал в более именитый клуб. Проблема, что контракт всего на полгода. За такой короткий период сложно завоевать место в составе, поэтому, когда ему предложили вернуться обратно в Норвегию, в команду, с которой он дважды стал чемпионом, он это сделал. А еще он решил вернуться потому, что совсем не наигрался. В его карьере не так много проведенных матчей. В разговоре с ним я поддержал его решение вернуться.
— Еще кейс: Коновалов в Шотландии.
— Он устраивал «Ливингстон», там не были против него. Ему пришлось покинуть команду по политическим причинам.
Сборная, почему в РПЛ нет иностранных вратарей, гордость за нашу школу
— Зачем вам сейчас сборная?
— Там работать безумно интересно. С нетерпением жду каждого сбора, чтобы встретиться с нашими лучшими вратарями. При личном общении хочется больше узнать о них, о том, чего они хотят добиться в футболе.
Очень хочется дать шанс сыграть ребятам, которые этого заслуживают — Лантратову, Кержакову, Помазуну. Были бы товарищеские игры — посмотрели бы на них в майке сборной, потому что это совсем другой опыт.
Одно дело — играть за клуб, другое — в майке национальной сборной. Песьяков за два сезона не сделал ни одной такой ошибки в передаче, какие сделал в Питере в матче с Ираком. Вроде знакомый стадион, российские болельщики, но повышается ответственность. Не каждый вратарь может справиться с этим напряжением и показать, что умеет.
— В России нет ни одного иностранного вратаря. Видите здесь свою заслугу как главного идеолога российской вратарской школы?
— Это заслуга российских тренеров вратарей. Они стали работать лучше. Была мечта: объединить их и поделиться опытом, который перенял в Европе и в России у лучших специалистов. Никого не учил, просто делился им. Тем самым хотел подтолкнуть всех тренеров к общению.
Теперь в нашем чате постоянная работа, общение, уже даже без меня. Единственная плохая новость в этом чате за четыре года — и эту новость недавно написал я — умер наш коллега Юра Перескоков (тренировал вратарей в тульском «Арсенале» и «Уфе», умер 23 июня. — Sport24).
В этом чате делятся мыслями, спрашивают советы, предлагают вратарей, кто-то ищет тренера для клуба или академии. Поздравляют с хорошей игрой, с днем рождения. Большая вратарская семья.
— Российская вратарская школа — что это такое сейчас?
— За последние годы мы провели несколько конференций, в Нижнем Новгороде и в Санкт-Петербурге, помимо двух больших встреч, что были в Москве в 2018-м и 2019-м.
Также помогает общение во время лицензирования УЕФА, где несколько раз в году собираются группы тренеров категории А, В, С. Эти занятия проводят представитель европейской организации Алекс Венцель и Сергей Овчинников.
В жизни у меня было много счастливых моментов. Обыгрывали «Барселону» с «Баварией», «Аякс» и «Челси», «Атлетико» с «Интером». Были победы в чемпионате и Кубке России. Но был не менее счастлив, когда удалось объединить всех тренеров вратарей в большую семью.
Хочу поблагодарить людей, которые помогли мне в объединении российской вратарской школы. Первые, кто выслушали и поддержали — Александр Алаев, Андрей Лексаков (спортивный директор РФС, руководит департаментом сборных. — Sport24) и Андрей Власов (руководитель департамента подготовки резерва РФС. — Sport24). Большое им спасибо.
Удалось и вовлечь в нашу ассоциацию тренеров вратарей СНГ, они тоже являются участниками нашего российского чата. А первоочередная цель первых конференций в Москве — воссоздать советскую школу вратарей. Наша школа была лучшей в мире. Сегодняшнее молодое вратарское поколение в России не знает даже половину тех именитых голкиперов. Это не их вина, это их беда. В СМИ нет никакой информации о советских вратарях. Это большое упущение — мы не чтим свою историю.
Медиалига, Уткин
— Знаю, вы дружите с Василием Уткиным.
— Всегда с уважением отношусь к людям, которые дают что-то футболу, а не только забирают. Василий отдает деньги, время. Мне всегда нравились его репортажи, речь. Яркий журналист, было интересно с ним пообщаться. Всегда готов помочь, чем могу. Хотелось бы чаще посещать их игры и тренировки, но из-за того, что из Ростова не летают самолеты, это сложно. Видел, как он переживает во время игры…
— Сильно?
— «Василий, — говорил ему, — у тебя в репортажах меньше эмоций, чем на этих матчах!» Как он радуется комбинациям своих ребят на поле, забитым мячам — восхищение!
— Карпин не оценил возможность матча сборной России против сборной Медиалиги. Ваше мнение — нужен такой матч?
— Это все-таки слишком разные уровни, зачем?
— Шоу.
— Пусть начнут против сборной Первой лиги, посмотрим, что из этого выйдет.
Детство в Ашхабаде, мама была против футбола, восхищение Непомнящим
— Вы родились в Ашхабаде. Как там оказались родители?
— Дедушка воевал в Туркменистане, в дивизии Фрунзе, против басмачей. Там погиб. Отец родился уже в Ташаузе (северный Туркменистан, сейчас Дашогуз. — Sport24). В Ашхабаде в 1948-м случилось сильнейшее землетрясение, об этом не писали в газетах. Помогать приехали со всего Союза. Так в Туркменистане оказалась моя мама — переехала с родителями из Сибири. Там познакомилась с папой, а я родился уже в Ашхабаде.
— Советский Ашхабад — это что?
— Город, в который приехали люди с 15 республик, чтобы его построить заново — ни одного целого здания не осталось. Было всего три процента местного населения. Остальные — приезжие.
Под дверным ковриком почти у каждого лежал ключ от квартиры. Никто и не думал, что зайдут в квартиру и что-то возьмут.
Средняя температура летом в Ашхабаде — плюс 45–50 в тени. Ночью люди выносили раскладушки во двор и спали на улице: в квартирах и домах даже с открытыми окнами было очень жарко.
Если кто-то из соседей покупал цветной телевизор — было большое событие, все собирались у него дома, смотрели кино. А вечерами встречались во дворах, играли в лото или в карты, в «девятку».
В многоквартирных домах все знали друг друга не только в своем подъезде, но и в соседних. Если ты начинал общаться с незнакомым — обязательно находились общие знакомые.
Сейчас — да, совсем другой город. После распада СССР оттуда уехало большое количество русскоязычного населения. Из 300 тысяч осталось менее 30-ти, у кого в России нет родственников или финансовой возможности уехать.
— В каком районе жили?
— На окраине, на возвышенности. Там стояла радиостанция, а мои родители работали на ней. Жили в служебном доме для связистов. В нашем доме жил министр связи Туркмении. Сейчас такое невозможно представить.
И жили все дружно. Если кто-то отмечал праздник или свадьбу — приглашали жителей со всего района. Если кого-то приходилось хоронить — со всей округи приходили попрощаться.
Был там несколько лет назад. Наш дом снесли, высадили на его месте сады. С тех пор не езжу туда. Из родни в Ашхабаде никого, все переехали в Россию, остались только друзья. А когда дома нет — и не тянет.
— Про родителей расскажете подробнее?
— В 1969-м построили станцию «Орбита», и отца назначили туда начальником. Когда только появилось цветное телевидение — а цветных телевизоров еще не было в продаже — с папой ездили вечерами к нему на станцию смотреть футбол и хоккей в цветном изображении.
Старший брат и его жена — тоже связисты. Мама переживала, что я не пошел по их стопам. А друзья родителей шутили: «Было у матери два сына: один умный, другой — футболист!» Слышал же такое выражение? Хотя до 8-го я класса был отличником.
— А дальше?
— Летом ребята позвали меня сыграть за «Домоуправление» на «Кожаный мяч». У них не было вратаря. До этого играл только во дворе. А все ребята занимались у Валерия Непомнящего в ашхабадской ФШМ. Мама тогда сказала: «Запустишь школу — весь футбол закончится!»
— И?
— Школу, конечно, запустил. Но учителя — кто по привычке, кто из жалости — ставили пятерки. Большинство из них надеялись, что поступлю в неспортивный университет. Но я пошел в физкультурный, чтобы спокойно играть в футбол.
Помню момент, как полюбил футбол. Мне лет пять-шесть, папа забрал из садика и привез на стадион. Жара страшная, но он забит до отказа. Играли «Строитель» Ашхабад и карагандинский «Шахтер», первая лига СССР. В воротах у «Строителя» играл Виктор Иванов. Тогда и захотел стать вратарем. Папа начал мне выписывать советский еженедельник «Футбол-Хоккей», который выходил по воскресеньям, а в Ашхабад привозили к понедельнику. Каждый понедельник ждал как праздник.
— Топ людей, которые оказали на вас большее влияние?
— Их двое. Первый — Валерий Непомнящий. Пришел к нему в девятом классе и своему пониманию футбола обязан именно ему.
— Чем он так зацепил?
— Относился к ребятам, как к своим детям. И для многих из них он тоже был как второй отец. Глядя на него, я и захотел стать тренером. Бежал к нему на тренировки, чтобы посмотреть, что он говорит, как тренирует. При этом он воспитывал в нас хороших людей. Воспитывал не воспитывая, просто своим примером. Водил нас в театр на спектакли, вместе ездили разгружать картошку вагонами из Белоруссии. Благодарю Бога, что жизнь свела меня с Валерием Кузьмичом. Всю свою футбольную жизнь старался делать так, чтобы он мной гордился.
Ну и второй такой человек — Бекиич. Он сделал очень многое для меня и в футболе, и в жизни.
Бердыев, Песьяков, киношная история из Израиля
— В чем уникальность Бердыева?
— Он полностью посвятил себя футболу. Все годы, которые мы работали вместе, Курбан жил на базе, сутками напролет просматривал матчи, анализировал и все время хотел развиваться. Он первый стал играть в зонную защиту — еще до Олега Долматова в «Черноморце» и ЦСКА. К Бекиичу попала учебная кассета Арриго Сакки, который придумал зонную защиту. Бекиич ее долго изучал и начал это внедрять в Казахстане.
— Есть яркая история с Бердыевым?
— Как-то я был на матче «Хапоэля» с «Гамбургом» в Лиге Европы, израильтяне прошли дальше. Сходить туда попросил Бекиич: «В «Хапоэле» играет Бибрас Натхо, можешь его посмотреть? Нужен нам такой?» Я посмотрел, отзвонился Бекиичу: «Лидер, капитан. Понравился».
Выхожу со стадиона — русских же много вокруг — слышу: «С «Рубином» играть теперь будем!» Сразу же звоню Бекиичу: «Мы что, в Лиге Европы играем с «Хапоэлем»? «С чего ты взял?! Я прилетел в Швейцарию, жеребьевка только завтра, здесь 16 команд!» «Бекиич, ну тут так говорят, я не знаю».
День жеребьевки. Бекиич в Швейцарии, я у телевизора. Достают «Рубин», крутят шары — и из 16 команд вытаскивают «Хапоэль»! Сразу крупный план на Курбана Бекиича — а у него ни один мускул на лице не дрогнул! Только заканчивается трансляция, тут же звонок: «Это что такое вчера было?» «Бекиич, не знаю, может они тут к богу ближе…»
— Бердыев сразу дал вам карт-бланш на работу с вратарями?
— Не сразу. Когда мы только пришли в «Рубин» в Первую лигу и стали собирать команду, нам предлагали много вратарей. Были варианты с Сашей Жидковым, Андреем Саморуковым, которые уже имели большой опыт выступления в Премьер-лиге и состоялись как вратари. Выбрал Сергея Козко, который в то время был запасным в «Торпедо-ЗИЛ» под Андреем Новосадовым. Не знаю, как пошло бы дальше, если бы Сергей не оправдал надежд.
Всегда думал: есть немало вратарей, которые еще не стали первыми, но с которыми можно добиться чего-то большого. Просто нужно дать шанс. И в дальнейшем при выборе вратарей исходил из этого принципа. На протяжении всей карьеры собирал досье на голкиперов, которые сидели на лавке, но с которыми можно было выиграть что-то большое. Исключение — Арлаускис в «Рубине». Но тогда нам срочно нужен был второй вратарь (а в Румынии Гедрюс тогда был основным), и мы не прогадали.
Гедрюс Арлаускис
После чемпионата мира в Бразилии из 32 команд нам в «Ростов» предлагали 23 вратарей — и это основные голкиперы сборных. Никого по итогу не взяли. Хочется найти вратаря в тот момент, когда о нем мало кто знает, но он уже готов выстрелить.
— При вас круто вырос Песьяков.
— Когда в первый раз увидел его в «Анжи», подумал: вратарь уровня первой лиги. Потом концовка того же сезона в «Спартаке» — и Песьяков так выдал, на уровень сборной! Я не мог понять, в чем дело.
Перед тем, как начать работать с Песьяковым в «Ростове», решил поговорить с ним: «Сергей, мне не нравится твоя карьера. Ты в Премьер-лиге двенадцать лет, но ни в одной команде не был железным первым номером». Он ведь до «Ростова» не сыграл ни одного сезона полностью. В свои тридцать!
У вратаря должна быть цель. А у Сереги был контракт, все хорошо. Сегодня играет, завтра — нет, ну и ничего страшного. Жизнь удалась. А тут приходит Кафанов со словами: «Либо играешь первым номером, либо вообще не играешь». Не так грубо, конечно, но между строк такой смысл.
Это непросто — заставить вратаря выжимать из себя все, когда ему уже тридцать лет, когда уже привык… Здесь отбил — и лежишь, а тебе добивают, здесь не прыгнул, здесь просто взглядом проводил. Я не знал, что это можно изменить в тридцать лет.
— Оказывается, можно?
— Да, для меня как для тренера стало откровением, что и после тридцати лет вратарь может поменяться и избавиться от различных недочетов, и в какой-то степени поменять свой менталитет, свои цели в футбольной жизни. И за это я Сергею тоже благодарен. Он принес нам много очков. В среднем за сезон у него две-три результативные ошибки. Это очень хороший показатель. При своем отношении к футболу Песьяков еще несколько лет может играть на высоком уровне.
Надеется, что не будет бояться смерти и не хочет жить без работы, дарил медали работникам клуба
— Прочитал, как вы подарили медаль за второе место Никите Кириленко, в прошлом сотруднику пресс-службы «Ростова».
— Просто поехал в Москву, в Олимпийский комитет Лужников. Нашел наградной отдел, девушку, которая там работает (кстати, болельщица ЦСКА, обогнавшего нас тогда в чемпионской гонке). Объяснил: при награждении не хватило медалей восьмерым работникам (массажисты, администраторы, ребята из пресс-службы), которые их заслужили. Она пошла навстречу, через какое-то время приехал, раздал всем, кому не хватило.
— Кто к вам был так же добр?
— Мне повезло: на моем пути всегда встречались хорошие люди. Должен обязательно рассказать историю.
— Давайте.
— Когда только закончил играть, был тяжелый период без работы, месяца два. Мне тогда было тридцать семь лет. Хотел учиться, поступить в высшую школу тренеров, но на обучение требовалось 1800 долларов. По тем временам — большая сумма.
Пошел в федерацию футбола Туркменистана, к генеральному секретарю Какаджану Атаеву: «Можете меня послать на учебу?» — «Приходи завтра». Пришел, он протягивает мне конверт. Говорит: «Это тебе на учебу. Но при одном условии».
— Каком?
— Я должен буду работать в том клубе в Туркменистане, в который он меня отправит. Но я был согласен на все. Не было бы этого человека — не знаю, как пошла бы моя дальнейшая тренерская жизнь.
— Видите себя без работы?
— За 20 лет я не работал всего 2 месяца. Но в ту жизнь не хочу как можно дольше. Мне многие говорят, что я ничего, кроме работы, не вижу. Но мне хотелось бы больше уделять времени семье. Единственное, чего не хватает — свободного времени!
— Когда грустит Виталий Кафанов?
— Я человек религиозный. Уныние — один из самых больших грехов. Помню, что говорил мне батюшка: «Уныние и грусть — это одно и то же».
— Какой видите свою пенсию?
— Как-то пару лет назад Артем Ребров приходил, предлагал поработать в академии «Спартака». Наверное, хотел бы именно такую работу на пенсии. Работать в академии, воспитывать мальчишек-вратарей.
— Боитесь смерти?
— В детстве сильно боялся. Но со временем это чувство менялось. Надеюсь прожить так, чтобы, когда придет время, было бы совсем не страшно.
