«Дзюба 47 раз водил меня в ресторан. Где Артем, всегда весело». Ездил в «Реал» и «Арсенал» и стал тренером в России
«Парень играл, как Зидан, везде успевал — защищаться, пасы раздавать, забивать», — так Сергей Игнашевич называл своего знакомого по школе «Торпедо» Дмитрия Мичкова. Годы спустя Игнашевич и Мичков объединились в «Торпедо» уже как тренеры, а теперь они руководят «Балтикой» — лучшей командой Первой лиги всего с одним поражением в сезоне-22/23.
Мичков основательно поиграл в бойкой «Томи», заглядывал в бронзовый «Рубин», в «Краснодар» и «Шинник». До того Дмитрий прославился в контексте клубов позвезднее: Константин Сарсания устроил ему стажировку в «Реале», а затем в «Арсенале».
Почему Мичков там не задержался, как отказался от просмотра в «Спартаке», кто лишил его кошелька во Франции, почему командам ни к чему ходить в церковь и в чем секрет «Балтики», узнал Александр Муйжнек.
«Реал» ничем не удивил (только дряхлой базой), стажировка началась с двух выходных. В Мадрид Мичкова вообще не тянуло — из-за усталости
— Вас в каждом интервью спрашивают про «Реал». Мое ощущение: вы говорите о той стажировке вообще без восторга, как о чем-то будничном. Так и есть?
— Я тогда тренировался с молодежной командой. Еще не в «Вальдебебас», а на на старой базе, откровенно слабенькой.
— База сопоставима с тем, что вы видели в России?
— Два зеленых поля, на одном занималась главная команда, на втором — молодежка. А школа — на плохих гаревых полях. Удивление со знаком минус. Я даже спрашивал: «Что это такое? Как такое может быть?»
— А жили где?
— Сняли гостиницу в 10 минутах от базы. Апартаменты, такая двухкомнатная квартира. Огромная, не обычный номер, как в Турции. Непривычно: не знал, что такие отели существуют.
— Команда чем-то изумила?
— Абсолютно ничем. Дубль «Реала» — что дубль «Спартака». Далеко не самая сильная команда, совершенно ничего особенного. Там тоже не рассчитывали тогда на свои молодые резервы — так в «Реале» и сейчас, вроде бы. И наверняка никто никогда не играл за основу — варились до какого-то возраста в команде, потом их отдавали и продавали. Плюс через эту молодежку проходила селекция.
— Вас не заводил шанс себя показать в «Реале»?
— У меня никакого шанса не было. Я все понимал. «Реал» не берет в основу 18-летних из молодежной команды. Тогда они покупали за 20 миллионов Миятовича.
Предраг Миятович перешел в «Реал» в 1996-м за 10 миллионов евро
Попал на стажировку благодаря Руперто Сагасти (играл за московские «Спартак» и «Крылья Советов», был доцентом института спорта. — Sport24). Его другом был третий человек в «Реале». Помню, он отдельно ото всех сводил нас в музей «Реала»: своим ключом открыл, показал все. Сходили и поужинать в ресторан, который посещали все звезды «Реала». В этот момент там был Гути и кто-то из руководства, поздоровались. Поели вкусное мясо, пообщались. Красиво все. Но ресторанов с того момента я посетил много.
Не питал никаких иллюзий насчет «Реала». Просто приезжал потренироваться, посмотреть — это не просмотр. Тем более, как все было?
— Как?
— Сезон закончился 31 октября, через три недели я поехал в «Нант» на просмотр, через неделю с небольшим — в «Бордо». Тогда это в России вообще никак не освещалось. Я вернулся из Франции, и через день мне нужно было лететь в Испанию. Если честно, в футбол уже наигрался. В России зима, никуда не хотел больше ехать. Не то чтобы отдыхать тянулся — просто времени во Франции вот так хватило.
— Могли задержаться во Франции?
— «Нант» реально мною тогда заинтересовался, был шанс туда уехать. Что-то не срослось. Да и психологически мне, 18-летнему, там было непросто.
По-английски мало кто в команде разговаривал, я по сути был предоставлен сам себе. С утра потренировался — и уже в час свободен, а идти особо некуда. Приходишь в номер, интернета нет, книгу какую-то читал. Грубо говоря, просто ждал следующего утра. И так — три недели.
Хорошо, что в Испанию я отправился с Андреем Лексаковым. Гуляли по городу, в одиночестве я не был.
С Испанией вообще весело получилось.
— Что веселого?
— Прилетаем в пятницу вечером. Говорят: «В субботу у молодежки предыгровая тренировка, в воскресенье игра, в понедельник выходной. Тренировка у тебя будет во вторник». Через три дня, понимаете? Вот насколько там были заинтересованы во мне.
Проходит один выходной, второй. Андрей Владимирович кому-то позвонил. В понедельник приехал какой-то тренер, провели тестирование. Его еще проходил какой-то друг Зеедорфа — чудак, далекий от того, чтобы быть футболистом. Ну мы с ним побегали, позанимались.
Сам Зеедорф забил победный мяч в игре «Реала» с «Реалом Сосьедад» — ее мы увидели вживую на «Бернабеу». Карпина там еще помню. В понедельник я с другом Кларенса потренировался. Еще четыре дня поработал с молодежной командой — и домой.
— Шансов остаться — ноль?
— Никаких. Билеты у меня были туда и обратно.
В «Арсенале» болтал в Венгером и звездами — люди там проще, чем в России. Почему никого из русских нет в «Реале» и «Арсенале»? Мичков считает, дело в школах — лучшие были в СССР
— После «Реала» вы попали на стажировку в «Арсенал»?
— С его спортивным директором были хорошие отношения у Сарсании. С Венгером он тоже общался. Дней 10 потренировался с молодежной командой на натуральных полях. Ничего фантастического, просто поля зеленые — и это в феврале. А жилого корпуса вовсе не было. Основная команда собиралась в отеле, а молодежка приезжала, переодевалась, потренировалась — и по домам.
В «Арсенале» я потренировался десять дней, сыграл две товарищеские встречи. Но это просто подготовка перед «Харельбеке» — чтобы ехать туда не из залов и манежей «Спортакадемклуба».
— Вы с Венгером поговорили?
— Меня поселили в гостиницу, куда основа «Арсенала» заезжала перед играми. Я пришел на обед, там меня представили Венгеру. Рядом сидел помощник, он в то время всегда был на скамейке рядом с Арсеном (речь о Пэте Райсе. — Sport24). Минут 15-20 пообщались.
— О чем?
— Да не помню. О футболе. Это было так запросто. Они же не такие, как наши люди. Простые, без короны. Те же футболисты заходили, выходили. Виейра поздоровался со мной, Юнгберг. Что-то по-английски я им отвечал.
— Вы на матче «Арсенала» были?
— Что «Хайбери», что «Бернабеу» так вписаны в город, так все компактно, близко к домам, к метро, что сначала не веришь, что это стадион. И сами стадионы отличались от наших. Те же старые «Лужники» — чаша, вокруг пустоты, расстояния, беговые дорожки.
Попал я на игру на Кубок с «Кристал Пэлас». Скандальная игра случилась. Минуте на 80-й случилась травма, соперник выбил в аут. Все были уверены: «Арсенал» вернет им мяч. В итоги они бросили и забили, когда соперник не сопротивлялся. В итоге «Арсенал» выиграл 2:1, но потом результат аннулировали.
— Даже так соприкоснуться с «Реалом» и «Арсеналом» — это же история.
— Да это интересно журналистам. Побывал я в «Реале» — но я ведь «Реалу» не был интересен. Как и «Арсеналу».
— Когда в следующий раз русский игрок приблизится к «Реалу» хотя бы так, как вы? Кто это будет?
— На стажировку съездить, как я, в любой момент можно.
— А с чуть большими шансами?
— Ну вот Захарян. Уехал бы в «Челси», если бы не вся эта ситуация.
— Ваше поколение заявляло о себе за границей. Сейчас это кажется другой эпохой.
— Поколение, которое в 2008 году вышло в полуфинал чемпионата Европы, было на голову сильнее нынешнего.
— Почему такая разница?
— Прежние поколения приходили еще в школы СССР. Жирков, Аршавин родились в 80-е. Даже когда Союз развалился, школы еще какое-то время по инерции работали нормально. А потом начался цирк — с закрытием манежей в Москве, например. В 1995-м из трех манежей в Москве работал только один — спартаковский. Его не забрали под рынок только потому, что он расположен черт знает где, люди туда просто не поедут.
Конец 90-х — наши провальные годы. А сейчас время тех, кто тогда приходил в школы. Так что ничего удивительного.
— Что сейчас мешает школам работать, как вы говорите, нормально?
— Школа направлена на достижение результата. Не на выращивание качественных игроков. Насколько знаю, во всех школах введена порочная практика продления контрактов с тренером на один год. Сезон подходит к концу, выступила команда хорошо — контракт продлевают. Иначе тебя даже увольнять не надо. И ты фактически без работы.
У такого тренера какая задача? К концу года дать результат. А какой ценой он будет давать этот результат?
— Результат — не прогресс игроков?
— А как его оценить? Прогресс виден на дистанции. Эти ребята к команде мастеров только через 7-8 лет подойдут. По этому принципу даже ведущие школы так работают. Тренеры берут тех, кто помощнее, повыше, кто сейчас быстрее бегает, а не тех, кто к 18 годам повзрослеет.
Еще один момент. Насколько знаю, в том же «Спартаке» уже много лет одна и та же ситуация — когда футболисты академии достигают 13-15 лет, на 80–90 процентов обновляется состав. Сначала набирают семилетних москвичей, а когда ребят заселяют в интернат — начинается завоз детей с других городов. В итоге из начальной команды остается два–три человека. Это классическая ситуация для школы «Спартака».
Сразу возникает вопрос.
— Какой?
— Как работают тренеры, если из московских ребят в итоге к 15 годам остается два–три, а еще 17–18 человек привозят со всей России? Как такое может быть? А это реальность.
Наверное, существует и коррупционная составляющая. Не секрет: есть много родителей-идиотов, готовых платить деньги, чтобы тренер терпел их сына. На что рассчитывают эти родители — непонятно. Дети таких вот блатных никогда не будут играть на хорошем уровне. Их все равно футбол отторгнет.
Зарплаты у многих наших детских тренеров не очень большие, к сожалению, и многие поддаются на такие соблазны. Потом — завоз детей с других частей России. Московским говорят «до свидания» — и выпускается 80 процентов приезжих.
— Переписанные игроки вам встречались?
— В советское время это было в южных республиках. А в моем поколении — один-два игрока, может.
Помню турнир во Франции с юношеской сборной России. Там топ-8 сборных участвовали. Мы почему-то младше всех: 1979–1980 года рождения, а остальные только 1979-го. С нами жили камерунцы, им исполнилось по 15 лет. И у половины — уже кольца. Реально мужики уже, машины. Мы на их фоне — пацаны пацанами, будто нам по десять лет.
Вероятно, в сборной Камеруна что-то было не чисто.
На сто долларов суточных, полученных Мичковым, его семья жила месяц. На турнир в Италии ездил в маминых кроссовках
— Ваши родители работали в оборонной промышленности. Где именно?
— Климовский штамповочный завод. Делали патроны. Там полгода могли не платить зарплату.
Тогда в 1994-м, помню, поехал я в Польшу на турнир. Нам дали по 120 долларов суточных. Из них я привез домой сотку. На нее жили месяц. Посмотрите фильм «Хакер» с Машковым, там программист гордится, что его взяли на работу с зарплатой сто долларов. Хорошие деньги.
Еще про деньги. Я играл за «Торпедо» на Кубке свободы-1992, его приезжал судить американский арбитр. Через год мы съездили на аналогичный турнир в Штаты. В 1994-м этот судья прислал по 20 долларов мне и Сане Мурушкину (он сейчас директор по безопасности «Торпедо»). На эти 20 долларов мать купила мне два спортивных костюма.
То есть представляешь, что такое для нас сотня? Инфляция же была тогда ежемесячная, процентов под 70, еще и деноминация. В 1994-м меня поставили на ставку — то ли 70 рублей, то ли 70 тысяч. Через год ее подняли до трехсот. Я не прибавил никак в плане футбола, это просто рубль в пять раз обесценился.
— Детство тоже было суровым, похоже.
— Для семьи с двумя родителями-инженерами — стандартное. До машины нам было максимально далеко, достать сложно приблизительно все. Сами выращивали картошку: была земля вокруг дома плюс участок, шесть соток. Зимой картошка была основной едой, ну и помидоры с огурцами мама на зиму закатывала, заставляла консервами погреб. Не знаю, как бы жили без этих запасов. Некоторые товары были по карточкам.
— Верно понял: в обычной жизни на одежду не очень хватало?
— В 1992-м я впервые поехал за границу с «Торпедо», в Италию, в кроссовках матери. По размеру ноги с нею уже сравнялся. И в магазинах были перебои с обувью, и у нас на нее денег не хватало.
В Италии нам какую-то одежду дали. Даже не особо ношеную. В тех [полученных в Италии] кожаных кроссовках я проходил год.
Вы спросили про детство… На мой взгляд, у меня оно было более счастливым, чем у нынешнего поколения.
— Чем?
— Не было всей этой фигни: компьютеров, планшетов, других гаджетов. Дети же оттуда не вылезают. А мы гуляли с утра до вечера. В любое свободное время играл хоть в волейбол с баскетболом, хоть в городки и ножички. Не в компьютер. До сих пор ни разу в жизни в FIFA не играл. А сейчас ребенка спрашиваешь: «В футбол умеешь?» Он говорит, что да, но имеет в виду виртуальный. И все сейчас виртуальное.
Да и еда была несравнимо качественнее теперешней. Потому что были советские ГОСТы. Говно нельзя было продавать. А что сейчас едят россияне? Для детей это особенно важно.
— В Англии сейчас с компьютерами ситуация наверняка лучше нашей, но футбол уровнем выше.
— В цивилизованных странах в школах давно запрещены телефоны. Зашел — сдал гаджет. Мы придем к этому, вопрос времени. А что сейчас у нас? Перемена, и каждый сидит в этой херне — утыкается, убивает глаза. А мы между уроками в футбол гоняли! Каждую перемену!
Круглые сутки в смартфоне — это, по-моему, очень плохо. Общение же тоже пропадает. Касается и взрослых. Сидите всемером, а шестеро не с тобой разговаривают, а телефоны листают.
Понятно, что все движется и развивается. Но немножко не туда.
На турнире в США сыграл четыре матча за сутки. А потом кайфовал от Нью-Йорка, боулинга и сникерсов, а еще подчистил с друзьями холодильник с мороженым и колой
— Вы упомянули поездку на турнир в США. Хочется подробностей.
— 1993-й. Турнир с огромным количеством команд всех возрастов. И девочки, и мальчики. Должны были лететь через Канаду, а канадских виз нет. Не знаю, почему их не дали, но лететь не разрешили, и мы только через два дня отправились прямым рейсом Москва–Нью-Йорк. Естественно, опаздывали. В 9 утра собрались на «Торпедо», в 14 вылетели в Штаты. Садимся в 16:00 по местному (в Москве полночь), нам говорят: «У вас через час игра, через три еще одна. Нужно наверстывать график». Закончили мы в 22:30, в Москве время к утру. Нас разбирают по семьям — а мы жили в американских семьях по два человека.
— Назавтра снова матч?
— В 9 утра, последний в группе. Выигрываем, в час-два первый матч на вылет. Уступаем 0:1. В итоге провели четыре игры меньше чем за сутки, вылетели — а обратно только через пять дней. Ни тренировок, ни игр, ничего. Просто пять дней кайфа! Тренеров поселили в не очень хорошей гостинице, и район так себе, а принимавшие наши семьи — обеспеченные.
— Вас хорошо принимали?
— У этих семей дома с бассейнами, не квартиры. По две машины на семью, как в кино.
Первый раз я тогда поиграл в боулинг, в мини-гольф, в приставку. Нам с несколькими ребятами выделили цокольный этаж — там мы спали, там стоял холодильник выше меня ростом, набитый мороженым, колой. В России только пошли коммерческие палатки, там продавались жвачки, сникерсы, газировка, но я еще ничего этого не пробовал. А тот холодильник мы съели за два дня. Объелись до такой степени, что смотреть на эти сласти не могли.
— Это было в субурбии рядом с Нью-Йорком?
— Да, в пригороде. Сам Нью-Йорк — шок, контраст. И марсы со сникерсами, и боулинг с мини-гольфом. Произвело сильное впечатление. Воспоминания фантастические.
— Не захотелось пожить в Америке подольше?
— Так я же пожил потом и в Бельгии, и в Швейцарии. С возрастом ко всему этому спокойно относишься. У нас в России в какой-то момент все это появилось. Есть у тебя деньги, ты можешь нормально и здесь жить.
Как запирали на базе в Воронеже, зачем в российских клубах измеряют давление и пульс, как гонял за продуктами из Швейцарии во Францию. И почему не остался в Европе и не хочет уезжать сейчас
— Про «Харельбеке». Чему вы удивились больше всего, когда впервые уехали в Европу надолго?
— Ничему! В западной части Бельгии уже тогда был высокий уровень жизни, почти везде можно было расплачиваться картой. Но не более.
Просто в России я играл за команды Второй лиги, за юношеские сборные, а в Высшей и Первой лиге, по сути, нет. Уровень футбола — да, резко стал другим.
Бо́льшим шоком было возвращение в Россию, когда в 2001 году я на второй круг перешел в «Факел».
— Почему?
— За три с половиной месяца в Воронеже у меня осталось столько воспоминаний. Такой контрастище по сравнению с Бельгией! В «Харельбеке» мы собирались в день игры. Если она домашняя, то чуть ли не за обедом. А тут стандартный заезд на базу — за двое суток. А так как мы боролись за выживание, бывало, запирали и за три–пять дней. Чистой воды идиотизм руководителей. Считалось, что это каким-то образом должно помочь команде — чтобы не выпивали, были под контролем. А мы ведь и семей не видели. У меня только родился ребенок, жена привезла его в Воронеж. Из этих трех месяцев меньше одного я находился дома. Дикость.
Столько цирка было… Такими вот методами пытались переломить неудачные результаты.
— Дальше вы вернулись в Европу — в «Серветт». Опять контраст?
— Женева, красивый город, озеро. С женой и ребенком там было хорошо. Вокруг красивые места Швейцарии: горы, запомнил еще Люцерн.
— Отношение к футболу тоже не такое, как в России?
— Никто тебя не запирает, да.
А в России еще как: приходишь на тренировку, тебе измеряют давление, пульс, это записывается в тетрадку. Потом врач несет эти показатели тренеру, тот делает выводы. Тоже чисто российский цирк, который, к счастью, закончился практически везде. Но в начале 2000-х этот цирк присутствовал повсеместно.
В Швейцарии нас взвешивали раз в полгода, мерили жировую прослойку. В «Балтике» ее измеряют раз в два месяца. Но без пульса и давления. Не пытались выведать, пил ты, не пил.
— Жить в Швейцарии мегадорого?
— Денег хватало: пять–шесть тысяч долларов была зарплата. Жизнь в Швейцарии не дешевая, расходники большие, вот за продуктами ездили в соседнюю Францию.
Уже потом я узнал: существуют нормы провоза этих продуктов, очень жесткие. Мы с женой серьезно их нарушали. Если бы я попался, был бы большой штраф.
— Чалов в Швейцарии возил себе продукты из Франции. Вы тоже?
— Я жил в Женеве, в пяти минутах от границы на машине. Закупался во французских супермаркетах Carrefour. Мне показали путь, где пересекать границу без риска. Не по автобанам: дорога узкая, будка одна, и в ней никогда никого из полицейских не было. Мы с женой ездили раз в неделю или две, затаривались, набивали холодильник. Все было в два-три раза дешевле.
— Вас в раздевалке во Франции обокрали. На какую сумму?
— 200 или 300 долларов. Их мне Костя Сарсания дал. Но это все, что у меня было, и я остался в «Бордо» без копейки. Обратно летел по маршруту Бордо–Брюссель–Москва. Заняло весь день, с большой пересадкой. А я себе чашку чая купить не могу.
Российский нападающий «Бордо» Саня Колотилко тогда сказал: «Это черненькие ребята, они и украли».
— Вы говорили, что язык позволял остаться в Европе. Желания и возможности не было?
— Я вернулся из Швейцарии в начале 2003 года, дальше играл в России еще лет десять, и в Европе уже особо не осталось связей. На французском могу говорить, да — но недостаточно, чтобы устроиться там тренером.
Все мои друзья, родственники в России. Я хотел жить на родине. Через какое-то время ко всему привыкаешь, но из России не перевезешь окружение. Поэтому я буду жить здесь.
— Последний год вас не поколебал?
— Нет. Не повезу туда все, что есть у меня. А в чем проблема? Год назад мы были на сборах в Турции, сейчас тоже. Сам я не я поеду в Америку или Западную Европу в отпуск — ну, для меня не сильно что-то изменится.
— Игроки вашего поколения переходили в европейские клубы. Сейчас из России тоже уезжают — уже не только футболисты, и довольно массово. Вас, пожившего в Европе, никуда не тянуло?
— Как играли чемпионат Советского Союза до того момента, как наши команды попали в еврокубки? Полные стадионы, по сто тысяч собиралось. Почему тогда никто не говорил, что надо валить? Люди ходили на футбол, как-то жили. Не было ни радио, ни телевидения, ни интернета. С утра до вечера слушали, какая великая партия, «слава КПСС». Тем не менее, были счастливы. Никто не думал о том, чтобы валить.
Я не смотрю телевизор, только иностранные фильмы, подписан только на несколько телеграм-каналов. У меня нет такого настроения: «Надо валить». Ну свалишь, и кому ты там нужен?
— Изоляция, как была в СССР — не что-то ужасное?
— Изоляции, которая была у жителей Союза, и близко сейчас нет.
Почему не согласился на предложение «Спартака»: не понравились тон Есауленко и «рабовладельческие отношения»
— Вы начинали ближе к атаке. «Играл, как Зидан» — как реагировали на эти слова вашего нынешнего коллеги по штабу [Игнашевича]?
— Да никак. Серега сказал, что я был талантлив. Но мало ли кто выделяется на детском уровне. Я вот выделялся — и перестал. Пришлось опускаться в опорную зону. Стандартно для игроков нашей позиции: так же перешел вглубь Дима Тарасов в «Томи».
— Ваши слова: «Мне выдали слишком много авансов, создали шум насчет перспектив». Как это шум появился настолько внезапно?
— Да просто из ничего высосали. Уехал из Второй лиги в бельгийский середняк и уехал. Мы перешли в «Харельбеке» вместе с дублером «Динамо» Андреем Дятелем, и вокруг него не было никаких разговоров. Разница в том, что Андрюха не ездил в «Реал».
Андрей Дятель
Много что писали. Например, что я отказал «Спартаку».
— А это неправда? Когда на вас вышли «Нант» и «Бордо», готов был подписывать и «Спартак».
— Звали только на просмотр. Сезон заканчивался в начале ноября, и «Спартак» ехал в Сочи и выезжал оттуда на Лигу чемпионов до декабря. Набирали футболистов из низших лиг. Просматривали, но не помню, чтобы кого-то взяли.
В Сочи меня вице-президент «Спартака» Есауленко и позвал. Но в такой форме…
— Пренебрежительной?
— Пришел хозяин жизни. «Спартак» стал чемпионом в третий раз подряд, только что он играл в ЛЧ, бюджет больше, чем у остальных, все стремились там играть. Но на моей позиции — Титов и Булатов. … [Чего] мне туда идти? Чтобы попасть в дубль «Спартака»? Или чтобы меня отдали в аренду в какую-нибудь «Тюмень»? Решил: лучше условная Бельгия.
— Что вам ответил Есауленко на отказ?
— Я объяснил, какие есть предложения, что это благодаря Сарсании. Мне в ответ — много мата в адрес Кости и описание того, кто такой Сарсания и что они с ним сделают. Я подумал: со мной так разговаривают, когда я еще ничего не подписал и даже не пообещал? А что будет, если подпишу?
Слышал истории внутри «Спартака», какое там было отношение. Как там боялись Романцева. Как там подписывались контракты.
— Как?
— Игрок заходит в комнату, на столе — пустые бланки. Они и подписывались, а дальше — «все, иди». Отношения были рабовладельческие.
— Вам бы тоже прописали кабальные условия?
— Сто процентов. Чем я-то от других отличался?
— Три тысячи долларов зарплаты вас не убедили?
— Это премиальные три, а зарплата пять, по-моему. Условия игрока основы. Насколько знаю, у лидеров было на две-три тысячи побольше.
Но это все на словах. Я же в адеквате был. Понимал: на 99 процентов играть не буду.
— Никогда не жалели, что не попали в топ-клуб?
— Серега Скобляков, с которым мы пересеклись в «Томи», в 90-х начинал в системе «Спартака». Просидел он там несколько лет, играл за дубль во Второй лиге, гоняли его туда-сюда. В 19–21 год я сделал другой выбор.
Нет смысла отдавать на больницы и дороги, деньги, шедшие на «Томь» — разворуют. Мичков не понимает разницы между «Газпромом» и «Лукойлом» и критику Fan ID
Мичков в «Томи»
— Ваша со Скобляковым «Томь» влезла в такие долги, что писала письма президенту. А недавно написала новое примерно с тем же посылом. Чувствовалось, вам было больно от того видеть ситуацию в «Томи» изнутри.
— Естественно, я хотел, чтобы мне отдали долги по зарплате. И очень не хотел, чтобы «Томь» развалилась. У меня чудесные воспоминания об этом городе, о людях.
— Какие они?
— Я много где играл, но люди в Томске реально переживали за свою команду, гордились ею. Другие виды спорта представлены не были. Многие чувствовали: это их гордость, лицо города. Все футболисты «Томи» знали, какие у нас классные болельщики.
Вот Казань — не футбольный город. Номер один там хоккей с «Ак Барс», есть УНИКС, ну а на «Рубин» ходят, когда что-то выигрывают, там будут ходить. А выступают неудачно — до команды нет дела. Томск, Волгоград, Воронеж — футбольные города. В двух из них футбола сейчас нет, в Томске уж точно. И я слышал мнения: там вместо того, чтобы отдавать деньги команде, давайте построим на них больницу, дорогу, детский сад. Люди, которые так говорят, не понимают: не будет у вас лучше ни дороги, ни больницы, ни садов, ни даже команд. Лучше ты не заживешь, а зрелища лишишься.
Жалко людей, для которых «Томь» была частью души. Это же здорово для жителей 600-тысячного города: команда в Премьер-лиге, к ней приезжает «Зенит», «Спартак», ЦСКА. Да, чаще «Томь» им проигрывала, но иногда и выигрывала! А те деньги, которые тратили на «Томь», они все равно не пойдут на обычных жителей. У каких-то чиновников счет в банке станет больше, у кого-то дворец очередной появится — и все.
— Когда вы играли в «Томи», открыто говорили о том, что клубы в России, как правило, зависят от государства — а «если команда не вылетела, ты еще год у кормушки». Сейчас что-то изменилось?
— Я был тренером в «Торпедо» — частном клубе. «Балтика» — да, бюджетный, но руководители «Балтики» не живут по тому принципу, по которому жили руководители «Томи». В Калининграде видно стремление людей развивать клуб, зарабатывать деньги, расти как профессионалам. Вокруг «Томи» не было и трех процентов того контента о команде, который дает «Балтика», столько мероприятий.
Насколько знаю, «Балтика» к зимнему перерыву шла седьмой-восьмой по посещаемости среди всех клубов России. Это заслуга руководителей «Балтики», на мой взгляд. Они не хотят просто осваивать бюджетные деньги, а стремятся зарабатывать.
Изменилась ли ситуация в российском футболе в целом? Честно: не знаю.
— Вы же наверняка в курсе ситуации, можете судить по бывшим клубам, знакомым.
— Частных денег стало больше. Командами владеют банки, нефтяные и газовые компании. Единственное, чего не понимаю — разницы между «Газпромом» и «Лукойлом». Болельщики «Спартака» говорят, что это государственные деньги, а «Лукойла» — частные. Кто-то мне объяснит, в чем разница? И там, и там — нефть и газ, которые, по идее, принадлежат народу.
В целом что-то сдвинулось в лучшую сторону. Начальники не сидят на попе ровно, а стараются на чем-то зарабатывать, работают с болельщиками. С другой стороны, сможет ли футбол стать бизнесом в нашей стране.
— Сможет?
— Мне кажется, скорее нет. Уровень покупательской способности среднестатистического жителя России на порядок ниже, чем в Европе. И он падает. Дорогие билеты — раз. Телевизионные права — два, это основной источник дохода в Англии, Испании. У нас это просто копейки. И даже те копейки, которые «Матч ТВ» платит клубам — скорее не деньги подписчиков на «Матч Премьер», а дотации от «Газпрома». То есть команды получали бы еще меньше нынешнего — если бы не эти дотации.
— С введением Fan ID болельщиков стало заметно меньше, это ощутит и «Балтика». Не то чтобы клубы много зарабатывали на билетах — но на чем тогда еще?
— Очень много споров на тему Fan ID, многие против. В моем понимании он нужен для того, чтобы у нас на стадионах был какой-то порядок. Там уже есть видеонаблюдение, а с Fan ID будет и четкое понимание, кто именно на каком месте сидит. И в случае беспорядков нарушителя вычислят.
Для добропорядочных болельщиков, которые приходят нормально посмотреть футбол и поболеть за свою команду, введение и получение Fan ID — не проблема. Но я не получал Fan ID, всего не знаю. Если сделают доступным оформление — я за. А почему я должен думать, что это плохо? Веди себя как следует, и тебе ничего не будет. Иначе тебе нечего делать на стадионе.
Для меня было большим удовольствием играть для простых болельщиков в той же «Томи», кузьмичей, как их называют. Бо́льшим, чем игра за тех людей, которые проносили петарды, срывали игры, а не просто болели. На мой взгляд, таким людям футбол не нужен. Они занимаются самореализацией. Занимайся этим в другом месте, не мешай остальным.
— Вы говорили, что Вторая лига умирает. Почему так происходит?
— Вымирание — в сокращении числа команд. Условно, в 2009–2010 годах во Второй лиге было около ста команд, по-моему. Сейчас — около 50-60 команд.
Хуже стало, намного. Во многих командах зарплаты очень невысокие — 15–30 тысяч рублей. Меньше команд — значит, меньше рабочих мест. А детских школ остается столько же, выпускается такое же количество футболистов. Получается, шанс проявить себя получают меньшее количество футболистов. Это плохо.
Величие Бердыева, идиотизм Яковенко, психолог с акульим плавником в Воронеже
— Вы бронзовый призер чемпионата России с «Рубином», при этом почти за него не играли. Но о Бердыеве у вас хорошие воспоминания?
— Очень сильный тренер. У такого каждый игрок в любой ситуации знает, что тот должен делать, куда бежать. Что у Бердыева, что у Красножана команды были прекрасно организованы. Из всех выжимали максимум. Мы много забивали со стандартов.
Второе место с «Ростовом» — для меня более весомое достижение, чем в 90-е пять титулов со «Спартаком». Взять трофеи, когда нет конкуренции, много ума не надо. А остановиться в шаге от чемпионства с «Ростовом», когда есть «Локомотив» с деньгами, «Зенит», «Спартак» и ЦСКА… Плюс два чемпионства с «Рубином». Кто-нибудь еще приходил к таким вершинам, когда уже у многих команд были деньги? Никто.
— Это достижения в прошлом, но сейчас он актуальный тренер?
— Человеку за 70 уже. Но, думаю, да.
— Вы говорили, что ни за какие деньги не согласились бы играть у Павла Яковенко: «То, что он делает с футболистами — натуральное издевательство». Вы с ним пересекались?
— К счастью, нет. Про Яковенко мне рассказывал Виталий Гришин, да и много кто еще. [Методы Яковенко]— идиотизм чистой воды. Слава Богу, этого человека давно нет в футболе. Люди съедали по 50 с лишним таблеток в день, им делали несколько уколов — и внутримышечные, и внутривенные.
Павел Яковенко
— Таблетки для похудения?
— Не знаю. Говорилось, витамины. Просто три раза в день надо было съесть три горсти. Тебе чуть ли не в рот заглядывают — проглотил или нет.
— Вам тренеры старой закалки, как Яковенко, встречались?
— От таких безумцев Бог уберег.
— Вы ходили с командами в церковь? Сейчас это тренд.
— Снова «Факел», 2001-й. Серия из пяти поражений плюс шестое — в Кубке. Когда проиграли второй матч, началось: «Давайте всей командой пойдем в церковь, помолимся». Я не ходил, это было не обязательно.
Проигрываем третью. Следующую неделю не едим мясо. Потом вызвали психолога. Причем психолог такой, что по нему дурка плачет.
— В смысле?
— Вызывал по одному. Садится напротив и говорит: «Задержи дыхание. Сколько можешь не дышать?» Ну хорошо, через 40 секунд — все. «Ты очень слабый». — «А сколько надо?» — «Я могу три минуты». Задерживает, сидит, на меня смотрит. Я понимаю, что он носом дышит. Но не буду же я ему палец совать под нос, чтобы проверить.
Потом психолог говорит: «Чтобы быть посильнее, нужно есть акулий плавник». — «А где его взять?» — «У меня».
— Выиграли следующий матч?
— Проиграли. Потом матч со «Спартаком», ставший в том году чемпионом. А у нас в «Факеле» играл Саша Щеголев, незадолго до того вернувшийся из «Спартака». Главный тренер Аверьянов ему говорит: «Сань, собери команду. Скажи речь какую-нибудь, заведи ребят».
Вечер перед игрой, после ужина собрались. Тренеры ушли, Саня встает и произносит речь в основном из матерных слов. Смысл такой: «Давайте соберемся и обыграем «Спартак». На следующий день — 0:4 в первом тайме. Закончили 0:5.
Все это, как я говорил, на фоне постоянного проживания на базе. Там нас запирали за три дня, за четыре до игры. Когда заперли за пять дней, мы выиграли в итоге у «Ростова». Сработало.
Дзюбу в «Томь» звал Мичков. Артем запомнился приятным и нетоксичным, в команде шутили над якобы украденным у Быстрова кошельком — Дмитрий не верит в эту историю
— В «Томи» вы успели с Дзюбой пересечься?
— В 2010-м я активно содействовал тому, чтобы Артем в «Томь» перешел. Тогда из-за огромных финансовых проблем «Крыльев Советов» сдвинули окончание дозаявки. Дзюба сыграл четыре матча за «Спартак» — точнее, на замену выходил. Четвертый матч был у нас в Томске — на замену вышел, вничью сыграли. В следующем туре он уже играл за «Томь».
Мичков — слева
— Благодаря вам?
— Не только мне: еще звали спортивный директор, Непомнящий. Но да, я убеждал. У Артема дилемма была — идти в «Томь» или все-таки стараться пробиться со скамейки в «Спартаке».
Я звонил ему: «Тем, ты Карпину не нужен, он на тебя не рассчитывает. Приезжай к нам, выстрелишь здесь, и дальше подпишешь со «Спартаком» уже нормальный контракт».
Артем так и сделал, с пятого тура начал играть за «Томь», забил, по-моему, 10 голов. И команда удачно выступила, и он в 33 лучших попал.
— Тогда он тоже много говорил?
— Он всегда много говорил.
— Это шло во вред команде, коллективу?
— На мой взгляд, нет. У Дзюбы хорошее чувство юмора. Там, где он, всегда весело. Но вместе с тем Артем делал дело, работал, забивал, отдавал передачи, приносил большую пользу команде. Если ты все это делаешь — говори, ради Бога.
— Токсичным Дзюба не был?
— Нет. Артем, конечно, и тогда рассказывал, что он великий. Или эта его фраза: «В бассейне я Артем Фелпс».
Мы с ним играли в шесть видов спорта — маленький теннис, большой, аэрохоккей, бильярд, теннисбол и пенальти били друг другу. В итоге он мне отдал 47 ужинов за 2010-й, а я его два раза покормил.
— Это как вообще?
— Была ситуация: я ему проиграл в серии пенальти. А потом я его обыграл во все, что можно. За это он 47 раз водил меня в ресторан. То есть рассказывает он много, но в итоге…
Но долги все отдал. Я практически каждый вечер ел за его счет. Причем часто Дзюба кормил меня и еще четверых, условно.
— Артем — приятный парень?
— На мой взгляд, да. На самом деле по поводу его токсичности я много слышу. А много футболистов, с которыми Дзюба играл, говорили вам, что считают его токсичным?
— Павел Яковлев говорил мне, что Артем ненавидит проигрывать.
— Да, Артем этого не любил. Это абсолютно нормально, но при этом нужно уметь проигрывать. Но я очень много слышал, что да, Дзюба постоянно говорит, и при этом создает атмосферу. И иностранцы о нем позитивно высказывались, когда он был в «Зените», например.
— Тогда еще говорили про воровство кошелька в раздевалке «Спартака». Вы над Дзюбой шутили?
— В «Томи» это была постоянная тема: «Карманы проверяем». Вся эта непонятная история случилась как раз в 2009-м. В июне «Спартак» поехал на сбор в Австрию, там все и случилось с Быстровым. И в августе Дзюба впервые переходит в «Томь». Не просто переходит — его отцепляют от «Спартака», на всю страну рассказывают, что он украл 23 тысячи рублей. При том, что у него уже тогда зарплата тысяч 15 долларов была.
— Как думаете, крал или нет?
— Уверен: этого не было. Человек закрывал счета, которые раз в пять превышали 23 тысячи рублей. Знаю, что за пару дней до этого случая Артем вступился за молодого, которому напихал Быстров. А через два дня Вова предъявлял Артему кражу в 23 тысячи.
Знаю, Бояринцев вступился за Дзюбу тогда. Для меня слово Дениса перевешивает слова всех спартаковцев вместе взятых. Поэтому нет, в кражу не верю.
«Балтика» перенимает методы «Ман Сити» и «Реала». Игнашевич удачно воплощал свои идеи еще в «Торпедо» — просто клубу была не нужна РПЛ
— «Балтика», наконец, близка к выходу в Премьер-лигу. За счет чего?
— Основной момент — Игнашевич. Кроме того, летом удалось взять двух сильных тренеров в штаб: по физподготовке и помощника, который специализируется на стандартах (речь про Михаила Соловья и Артема Булойчика. — Sport24). Они многое дают команде.
На выходных «Балтика» забила «Уфе» после розыгрыша штрафного
Помимо этого отмечу работу спортивного и генерального директора. Делают для команды все, что в их силах, они в хороших отношениях с тренерским штабом.
— Что поменял Игнашевич в этом сезоне?
— Команда просто начала на сто процентов понимать его требования, как играть по схеме 3-5-2. При предыдущем тренере [Евгении Калешине] ведь играли в четыре защитника.
К осени максимально эффективно распределились роли. Команды Игнашевича очень хороши в переходных фазах — когда игроки переходят из атаки в оборону и наоборот. Игроки «Балтики» окончательно разобрались в этих моментах и стали выполнять то, что мы требуем.
И очень важна интенсивность — ее Игнашевич закладывает еще на тренировках. Многих соперников в играх, которые складывались 50:50, мы просто дожимали. Другие не выдерживали наш уровень интенсивности.
— Почему эти идеи Игнашевичу не удалось воплотить в «Торпедо»?
— Не считаю, что не удалось. Первую часть сезона-19/20 закончили на втором месте — при том, что в ее конце травму получил Рязанцев, очень многое определявший в том «Торпедо». Весной мы сыграли две ничьи, опустились на четвертое место, и сезон не доиграли. Продолжился бы — набрали бы свои очки и, вполне возможно, попали бы в топ-2, уж точно в стыки.
Бывший спортивный директор «Торпедо» Бондаренко в недавнем интервью открыто сказал: в тот момент людям, которые тогда руководили клубом, была не нужна РПЛ. Они говорили Бондаренко: «Что вы творите? Зачем столько выигрываете?»
В сезоне-19/20 для команды были прописаны бонусы в случае выполнения задачи. Точно был прописан бонус за 10-е место, а возможно и за 12-е. Еще раз: за попадание в десятку футболистам и тренерам полагалась премия.
— Главная новость года вокруг «Балтики» — скандал с Гогричиани. Что именно там произошло?
— Понятия не имею, виноват Гоча или нет. Один человек говорит одно, второй — другое. Человек, который предъявляет обвинения, не имеет доказательств. Слово против слова. Судя по тому, как вела себя «жертва», мне не совсем понятно, кто на самом деле жертва. Этот эпизод уже в прошлом, они [с девушкой] урегулировали свои дела.
— В каком состоянии был на фоне этого сам Гоча?
— Тяжелом, наверное. Но надо ему отдать должное. В молодежной команде, куда Гочу перевели, он продолжил качественно работать, тренироваться и играть. Когда вернулся в основу, выглядел нормально. А когда выходил на замену за нас, приносил пользу.
— Готова ли «Балтика» к Премьер-лиге? Не станет командой-лифтом?
— Пока «Балтика» никуда не вышла. А там все зависит от того, как проведем межсезонье. На мой взгляд, проблемы «Торпедо» и «Факела» сейчас в том, что они не совсем правильно комплектовались. Не было возможностей или были, но люди в руководстве на тот момент почему-то не хотели качественно усилятся. Хотя есть яркий пример, как нужно это делать — «Оренбург».
— Состав «Балтики» именно сейчас соответствует уровню РПЛ?
— На мой взгляд, игроки «Балтики» смогут достойно там выглядеть. Усиливаться в любом случае надо будет. У нас есть костяк, к которому можно будет добавить несколько качественных футболистов.
— Футболисты, которые работали с Игнашевичем, рассказывали, что ему очень пригодились в работе навыки игрока. Так и есть?
— Как игрок Игнашевич многое пропустил через себя, может и объяснять, и какие-то вещи показать на поле. Он предъявляет достаточно высокий уровень требований к футболистам. Все строго, но в то же время разжевывается, что надо делать в той или иной ситуации. Такого, чтобы футболист не понимал, что от него хочет Игнашевич, быть не может.
— Сергея Игнашевича мы воспринимаем жестким, даже суровым человеком. Как тренер он такой и есть?
— Он и игроком был довольно серьезным. Часто предъявлял претензии к партнерам. Требовал с себя, с них, сейчас так же спрашивает со своих футболистов. И не меньше — с себя.
Игнашевич — человек-фанат в хорошем смысле слова. Много времени проводит, изучая соперников, просто аспекты игры других команд. В основном это топ-клубы. Пытается что-то перенять у них.
— Приведете пример?
— Допустим, розыгрыш стандарта, или от ворот, или быстрые атаки. Условно, у «Ман Сити», «Реала». Игнашевич показывает игрокам своей команды, как это делают на топ-уровне. Призывает к такому же.
