«Мне звонили и спрашивали: «Ты уверен, что хочешь стать гражданином России?» Иностранец, который стал своим
Младен Кашчелан приехал в Россию в далеком 2013-м. Тогда могло показаться, что 30-летний черногорец приехал заканчивать: вряд ли кто-то мог предположить, что он задержится в незнакомой стране более чем на 10 лет. На российский этап карьеры Кашчелана пришлось четыре клуба — «Арсенал», «Тосно», «Тамбов» и «Балтика». С каждым Младен поднимался из Первой лиги в РПЛ. Полгода назад черногорец завершил игровую карьеру, а еще чуть ранее — получил российский паспорт. Автор Sport24 Тигран Арутюнян встретился с Младеном и узнал, как Россия стала для него вторым домом.
«Я хотел играть еще, но в «Балтике» передо мной не сдержали обещаний»
— Вы завершили игровую карьеру полгода назад. Не скучаете?
— Прекрасно понимал, что рано или поздно этот момент настанет. Я закончил в 40 лет — достаточный возраст, чтобы с легкостью перевернуть страницу и начать писать новую. История с футбольной карьерой навсегда закрыта на замок: убил в себе игрока как только прозвучал финальный свисток в моем последнем матче. На следующий день после официального объявления о том, что я закончил, мне начали звонить разные клубы и приглашать поиграть за них. Но я отвечал уверенное «Нет».
— Почему?
— Если что-то сказал, никогда не изменю решения. Давно знал, что буду тренером — получил лицензию еще в 2019-м году.
— Конец вашей карьеры случился одновременно с выходом родной «Балтики» в РПЛ. Неужели не потянули бы еще сезончик?
— Прошлой зимой у меня был разговор с руководством «Балтики» и Игнашевичем. Во время него мы кое о чем договорились. Я — человек слова. Если уж пожал руку и достал из себя какие-то обещания — будь добр, соблюдай их. Но, оказалось, у людей, с которыми я общался, совсем другое мнение на этот счет.
— Объясните.
— Той зимой руководство «Балтики» предоставило мне три варианта развития событий по окончании сезона: либо я продолжаю играть, либо ухожу в структуру клуба или в академию. Мне разрешили выбрать то, что я хочу. Конечно, я хотел продолжать играть и провести с командой еще один сезон, в РПЛ. Своим присутствием я бы точно помог. Но под конец чемпионата риторика руководителей изменилась — мне сказали, что клуб не собирается предлагать мне годовой контракт. Они хотели, чтобы я перешел на менеджерскую работу.
— Выбор без выбора.
— Вот именно! «Мы передумали». Мне не понравилось, что передо мной не сдержали обещаний, поэтому я решил просто завершить карьеру. Решение принял где-то за 2 недели до окончания сезона.
— Почему не перешли в другую команду, чтобы доказать этим людям свою состоятельность?
— Ой, я постоянно кому-то что-то доказывал. Когда переходил в «Арсенал», многие не понимали, зачем я еду в первую лигу России. Но при мне команда попала в РПЛ. Когда уходил в «Тосно», мне говорили, что за клуб болеет 200 человек и главная задача — не вылететь из ФНЛ. Но что произошло?
— Вышли в Премьер-лигу.
— Все верно. Когда уезжал в «Тамбов», мне кричали, что это команда без своего стадиона и задач. Я был спокоен: «Ничего страшного, я все сделаю». И сделал — с «Тамбовом» мы тоже вышли в РПЛ. В «Балтику» я попал в 36 лет, команда тогда шла последней в Первой лиге. Итог вы знаете сами. К сорока годам я всем все доказал. Поэтому завершение карьеры — абсолютно оправданное решение.
— Какой была реакция команды и болельщиков? Вы же легенда калининградского футбола.
— На последний матч я принес таблицу своего первого сезона за «Балтику» — как раз, когда клуб шел последним в ФНЛ. Сказал ребятам, чтобы они ни на секунду не забывали тот путь, который мы прошли. Парни очень тепло со мной попрощались. Иван Остойич вообще плакал.
— Ваша жена долгое время была вашим агентом. Как отреагировала она?
— После того, как закончилась моя последняя игра, она спустилась с трибуны ко мне на поле. На ее щеках были слезы. В них я увидел те непростые 20 лет моей карьеры, которые мы прошли вместе. Эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами.
— Чего сейчас больше всего не хватает из футбольной карьеры?
— Эмоций. Первые 3-4 месяца после ухода я очень плохо спал, была бессонница. Я всегда стараюсь держать себя в форме, тренируюсь каждый день: кардио, йога, силовая тренировка, функциональная тренировка, бег, велосипед — постоянно что-то придумываю. Иногда так себя убивал, что шел домой с мыслью о том, что вырублюсь, как только увижу подушку. Но нет, я сильно ошибался. Не хватало ментальной, эмоциональной разгрузки.
— Почему решили стать именно тренером? В футболе же куча других разных работ.
— Потому что всю свою жизнь я провел на футбольном поле и в раздевалке, а не в офисе. Мне легче находить общий язык с футболистами, чем вести переговоры и заниматься другой рутинной работой. Я люблю быть в центре событий. Агенты, менеджеры, функционеры — люди, которые находятся около футбола, но не в нем. Для меня единственный вариант оставаться в игре — стать тренером.
— Как вы попали в штаб Юрана?
— Я давным-давно знаком с Дмитрием Кондратовым (председатель совета директоров «Пари НН». — Sport24). Он, зная мою ситуацию, позвал в «Нижний». Я с удовольствием согласился.
— Помимо вас у Сергея Николаевича есть еще два помощника — Антон Хазов и Дмитрий Ананко. Как разделяются ваши обязанности?
— Помимо нас троих есть еще Александр Гутеев, Дмитрий Полянин, Дмитрий Гуреев и Артур Уткульбаев. У нас тренерский союз, если можно так сказать — все работают над всем. При этом, у каждого из нас есть свое видение. Мы спорим, зарубаемся на теориях, не боимся, когда наши мнения приводят к конфликтам. Самое главное тут — прийти к чему-то общему и принести это главному, чтобы уже он принял финальное решение.
— При Юране у «Нижнего» неплохо с результатами: в прошлом году спаслись от вылета, в этом — претендуете на топ-5. В чем его главная особенность как тренера?
— Английский стиль управления. Мне это очень нравится. Он — чистый менеджер: все контролирует, все видит, всем управляет. Юран как человек, который играл на высочайшем уровне, прекрасно знает, что такое футбольная аритмия. Он четко понимает, когда футболистам нужно поднять пульс своими словами, а когда наоборот — успокоить.
«На Украине все были очень токсичны к иностранцам. Переживал, что в России будет то же самое»
— Вы в России уже более 11 лет. Впервые попали сюда в 2013-м, перейдя в тульский «Арсенал», который тогда играл в ФНЛ. В чем была мотивация ехать в незнакомую страну, так еще и не в Премьер-лигу?
— Летом того года у меня закончился контракт с греческим «Панатинаикосом», и я с женой отдыхал в Дубае. Мной интересовался арабский «Аль-Иттифак» — мы даже вели переговоры с агентом, который был посредником между мной и клубом. Но у этого агента заболела мама, он был вынужден уехать к ней, поэтому переговоры затянулись. В это время на меня вышли люди, которые рассказали об интересе «Арсенала».
— Так.
— Супруга предложила полететь в Россию и просто познакомиться. Я был против — в 2009-м году я играл на Украине, в «Карпатах», и у меня остались негативные воспоминания: там все были очень токсично настроены по отношению к иностранцам. Переживал, что в России будет то же самое. Но в итоге жена меня уговорила слетать: «Если тебе не понравится, то хотя бы Красную площадь увидим».
— Что дальше?
— До моего приезда я не знал, кто именно тренирует «Арсенал». В разговорах его называли по имени-отчеству — «Дмитрий Анатольевич». Я относился к этому максимально обычно: ну зовут так человека, ладно. Мы прилетели в Москву и заселились в отель. На следующее утро решили спуститься на завтрак и увидели, что руководство «Арсенала» и главный тренер уже ждут нас в лобби. Я присмотрелся и офигел! Аленичев! В шоке повернулся к супруге: «Ты вообще знаешь, кто это?!» — «Ну да, знакомое лицо».
— Действительно!
— Я вырос на Серии А, когда там играли Шалимов, Колыванов и Аленичев. Они были крутыми игроками, обожал смотреть их матчи. Когда увидел Дмитрия Анатольевича, меня перекрыло — не хотел, чтобы наше знакомство ограничилось только одной дежурной встречей. Я всю жизнь за что-то боролся — либо за чемпионство, либо за выживание. Для меня было очень показательно, когда Аленичев прямо сказал: «Мы собираемся выходить в Премьер-лигу». Люди, сидящие с нами за одним столом, улыбнулись. Кажется, в его слова поверил только я.
— Как оказалось — не зря.
— Да. Я подписал контракт, и в первый же сезон мы вышли в РПЛ. У нас была замечательная команда — крутая атмосфера, отличные болельщики, топовый тренер. Благодарен своей жене, что уговорила меня слетать посмотреть на Красную площадь (улыбается).
— В то время в ФНЛ платили больше, чем в Саудовской Аравии?
— Меньше. Помимо фактора Аленичева, очень сильно повлияло и то, что «Аль-Иттифак» — это Саудовская Аравия. Тогда, как и сейчас, это была очень закрытая страна. Там тяжело людям, которые никогда не жили по их правилам. Я чувствовал, что в России мне будет намного привычнее.
— Ожидания совпали с реальностью?
— Да. Я быстро адаптировался, менталитет русских оказался мне близок. Мне, кстати, кажется, что балканцы очень похожи на кавказцев — мы такие же горячие, эмоциональные.
— Что сейчас в вас русского?
— Паспорт (смеется).
— Ха-ха. А помимо?
— Если вы хотите спросить, есть ли у нас дома пакет с пакетами, то да — есть! Мне кажется он есть у всех славянских семей (улыбается). Если без шуток, то Россия уже давно стала для меня и моей семьи родной страной. Можно сказать, что это мой дом, потому что в Черногории я провожу только 15-20 дней в году.
— А где живет семья?
— На постоянке — в Калининграде. Настолько прижились в России и в этом городе, что наш пятилетний сын ходит там в детский сад и свободно разговаривает на русском. Дома мы тоже общаемся на русском, только если не хотим обсудить темы, о которых лучше не слышать ребенку — тогда с женой переходим на сербский.
— Все знают, про братское отношение сербов к русским. А как с этим в Черногории?
— То же самое! В Черногории точно такое же теплое отношение к русским, как и в Сербии. Когда раньше мы летали в Сербию и Черногорию, сыну было скучно — из-за незнания языка он не мог завести друзей. Но в последнее время из-за известных событий на Балканы приехало очень много россиян. Сын только рад: «Такая русская Черногория мне нравится!»
«В Туле я всегда был единственным трезвым. Развозил ребят по домам, доводил до квартир»
— Что первым бросилось в глаза по приезде в Россию в 2013-м?
— Скорее не что, а кто — Вадим Евсеев! Он стал моим первым знакомым в России.
— Как так вышло?
— Моим трансфером в «Арсенал» занималось агентство Александра Маньякова. Вадим в то время там работал, занимался непосредственно моей сделкой. Мне кажется, Вадим самым прямой человек, которого я когда-либо встречал. Я люблю таких людей — всегда понимаешь, чего от них можно ожидать. Вадим не из тех, кто будет играть в закулисные игры.
— Какие были стереотипы о русских до переезда в «Арсенал»?
— У нас на Балканах есть выражение: «Пьешь как русский». Когда говорили про Россию, у меня перед глазами всегда всплывала картинка — одинокий русский сидит за столом и пьет водку. Оказалось, русские и правда пьют, но не в том количестве, которое я себе представлял.
— А у вас как с алкоголем?
— У меня на него аллергия. Особенно на крепкий. Я пытался пить вино, на своей свадьбе пробовал шампанское — не идет и все! Мне невкусно, неприятно, короче — очень плохо. В Туле у нас было много командных посиделок. Ребята кушали, отдыхали, пили пиво, водку, виски. Так как я всегда был единственным трезвым, на мне лежала функция водителя — развозил ребят по домам, доводил до квартир (смеется).
— Такой человек должен быть в каждой компании!
— Ха-ха, да. То, что я не пью, не мешало мне быть душой каждой команды, в которой я был. Я по натуре открытый человек, энтузиаст, позитивчик. Уделяю время каждому, кто находится в команде — может, какая-то моя шутка сделает его день чуть-чуть лучше. Для меня важно обычное человеческое общение, а не только работа.
«Сказал Милевскому: «Артем, тут у нас не бухают. Не тяни молодежь на свою сторону!»
— В своем первом же сезоне в Премьер-лиге «Арсенал» вылетел обратно в ФНЛ. Не удивились, когда после такого перформанса Аленичева позвали в «Спартак»?
— Ни капли. Его назначение в «Спартак» было логичным. Несмотря на неудачный результат «Арсенала», в том сезоне мы обыграли «Спартак» и «Локомотив», сыграли вничью с «Динамо». Как бы это странно ни звучало, при Аленичеве нам было легче играть с топ-клубами, чем с условным «Тереком» и «Рубином».
— Аленичев уже 5 лет без работы. Понимаете почему?
— Для меня это удивительно. Он отличный специалист — грамотный, понимающий. Плюс очень интеллигентный — за два года работы я не разу не слышал, чтобы он матерился.
— Наверное, еще и игроков за мат штрафовал.
— Слава богу, нет. Иначе бы я каждый месяц оставался без зарплаты (смеется). Аленичев, наоборот, разрешал мне материться. Ему нравилось, что моя эмоциональность заводит команду.
— Спустя полгода после того, как «Арсенал» упал в ФНЛ, вы разорвали контракт. Почему? Казалось бы, команда снова претендует на выход, играй не хочу…
— Клуб, который еще недавно играл в Премьер-лиге, не должен был так ужасно управляться. Тогда еще не было «Ростеха», поэтому финансирование было очень слабым — перед игроками висели огромные долги. Я хотел, чтобы мой уход как-то взбодрил руководство — они должны были понять, что катятся не туда. Мне и Анри Хагушу полгода не платили зарплату. Мы отказывались от этих денег — просили руководство в первую очередь погасить задолженность перед молодыми ребятами.
— Благородно.
— Переломным моментом для меня стали зимние сборы. Мы прилетели на Кипр и оказалось, что клуб не в состоянии обеспечить нас элементарными удобствами — инвентарем, медикаментами, питанием. Я пошел к руководству и прямо сказал, что больше не буду принимать в этом участие.
— И ушли в «Тосно».
— Если в «Арсенале» был голод, то в «Тосно» — мегаголод. У клуба не было абсолютно ничего. Домашние матчи у нас проходили в Великом Новгороде — добирались туда по 3,5 часа на автобусе. У клуба даже не было своего тренировочного поля — мы его снимали где-то под Питером. После того, как заканчивалась наша тренировка, в раздевалку заходили другие арендаторы — простые мужики, которые пришли поиграть в футбол после работы. Несмотря на все сложности, в «Тосно» все были объединены общей целью — подняться с нуля до Премьер-лиги. Тогда у нас и банда крутая собралась — Нигматуллин, Марков, Заболотный, Дугалич, Палиенко…
— Еще был Милевский.
— Да, Миля тоже был! Хорошо, что вы про него вспомнили. Когда он пришел в «Тосно», я уже был капитаном. Естественно, я знал, кто такой Артем и читал все эти истории про халат, бесконечные тусовки и разбитую «Феррари». В первый же день я подошел к нему познакомиться. У нас завязался диалог, и я честно ему сказал: «Артем, тут у нас не бухают. Прошу тебя только об одном — не тяни молодежь на свою сторону!»
— Помогло?
— За полгода в команде он ни разу не опоздал на тренировку и не приходил с перегаром. Клянусь! Тогда в «Тосно» работал мой личный тренер по физподготовке — Дарко Радованович. Он тренировал по итальянской методике, давал очень тяжелые упражнения. Когда мы бегали, Милевскому было очень тяжело, он отставал от команды, блевал под угловой флажок, но не сдавался — добегал до конца. Моей личной победой было, когда Миля после одной из тренировок сам подошел к Дарко и попросил позаниматься с ним индивидуально. Все, кто это слышал, были в шоке!
— История «Тосно» похожа на сказку без счастливого конца — быстро взлетели, упали, выиграли Кубок и умерли. Поняли для себя, что это вообще было?
— Жареным запахло уже в конце моего первого сезона в команде. За два тура до окончания сезона нам были должны 21 премию. Я собрал ребят: «Сейчас не время плакать. Выйдем в Премьер-лигу, и я пробью вам все деньги».
— Пробили?
— Да.
— А как это делается?
— Очень просто. Предпоследний тур играли с хабаровским СКА. Мы победили и обеспечили себе попадание в РПЛ со второго места. После матча к нам в раздевалку зашли люди из руководства клуба — вручили кубок и медали. Я встал посреди раздевалки и взял слово: «Результат всегда был для нас на первом месте, теперь ваш ход. Мы не хотим раздувать ситуацию через СМИ, но, если до четверга нам не выплатят наши деньги — команда на последнюю игру с «Химками» не выйдет». Деньги поступили на счета четко в четверг.
— Сильно.
— Мы были рады, что сыграем в РПЛ, но перед началом сезона в клубе начались какие-то непонятные движения. Во-первых, нам не выплатили бонусы за выход. Во-вторых, со многими ребятами, кто добывал наше повышение потом и кровью, начали очень некрасиво расставаться. Оставаться в таком бардаке я не хотел, поэтому ушел в «Тамбов».
«Талалаев часто пытался запугать футболистов соперника. Его философия — «На войне все средства хороши»
— В «Тамбове» вы успели поработать с Талалаевым. Как он вам?
— У Талалаева были необычные методы. Есть выражение «На войне все средства хороши» — вот так можно охарактеризовать его философию. Он часто пытался запугать футболистов соперника. Был у нас как-то матч с питерским «Динамо». У них был неплохой нападающий — Макс Барсов. Все нормально, играем в своем темпе, как вдруг Викторыч начинает орать с бровки: «Младен! Младен! Выруби этого, под десятым номером!». Я всегда играл агрессивно, но никогда не шел в подкат, чтобы специально нанести травму — это не по-человечески. Поэтому «установку» Талалаева не выполнил. Мы с Максом потом встретились в «Балтике». Он признался: «Я думал ты мне реально собираешься ногу сломать»
— Любой бы так подумал.
— Талалаев очень хорошо знает тонкости в психологии футболистов. Он был в курсе, что я эмоциональный человек, легко завожусь, поэтому, когда пошел тренировать «Химки» — просил своих футболистов специально меня провоцировать, чтобы посадить на желтую. Вообще многие пытались воспользоваться моей эмоциональностью. Мы с «Тосно» однажды играли против «Зенита»-2, который тогда тренировал Радимов. Этот человек с первой минуты начал оскорблять меня с бровки — хотел вывести из равновесия.
— Кажется, у него это получилось. Вы ведь тогда привезли пенальти на последних минутах.
— Если Радимов считает это своим главным достижением в карьере — пожалуйста, пусть так и думает. Тот пенальти я заработал просто потому что в борьбе потянул чудака за рукав. Провокации Радимова тут не причем. Не будет лишним напомнить ему, что мы в том сезоне вышли в Премьер-лигу, а они вылетели в ПФЛ.
«Не понимаю людей, который негативно отзываются о России. Они в своем глазу бревна не видят»
— В ноябре 2022-го вы получили российский паспорт. Зачем он вам?
— Я много лет прожил в России. Тут мы обзавелись недвижимостью, тут родился мой сын. Я и моя супруга связываем будущее нашей семьи именно с этой страной. Поэтому мы решили получить российские паспорта. Руководство «Балтики» и Александр Шендерюк-Жидков (сейчас — член Совета Федерации от Калининградской области. — Sport24) очень помогли нам в этом вопросе, ускорили процесс получения гражданства.
— То есть экзамен вы не сдавали?
— Сдавал, конечно. И по русскому языку, и по истории России.
— Выучить русский за 10 лет можно. Но как подготовится к экзамену по истории?
— У истории Балкан очень много пересечений с историей России. Чего только стоят разные мировые войны. А коммунизм? У нас ведь он тоже был. Поэтому я легко сдал экзамен.
— Что поменялось в вашей жизни после получения паспорта РФ?
— Стали платить меньше налогов. И начали стоять в очередях в аэропорту (смеется). Людей с российскими паспортами досматривают тщательнее, чем остальных. Мы получали паспорта РФ в очень тяжелое время. Мне звонили многие друзья и спрашивали уверен ли я, что хочу стать россиянином. Я всем отвечал: да. Был на сто процентов уверен. За столько времени проведенных в России, это страна стала для меня родной.
— Главная причина, почему Россия — крутая страна?
— Возможность проявить себя. Если ты с головой на плечах, обязательно выплывешь наверх, многого добьешься. На Балканах — не факт.
— Любимый российский город?
— Калининград. Это маленькое государство. Мне там нравится все — природа, люди, море. Просто топ.
— Хоть раз задумывались над тем, чтобы уехать из России в Черногорию? Учитывая тяжелые времена?
— Ни одной секунды. Когда все только началось, люди сильно себя накручивали, у всех была какая-то паника. Я же пережил в детстве моменты намного хуже: застал Югославские войны, потом — бомбардировки НАТО. Могу с уверенностью сказать: за последние два года в России я ни разу не чувствовал себя небезопасно. Мыслей возвращаться в Черногорию вообще не было. Не понимаю людей, который негативно отзываются о России. Они в своем глазу бревна не видят.
