Очевидный ляп в «Мастере и Маргарите»: как Булгаков допустил настолько явную ошибку?
Внимательный читатель «Мастера и Маргариты» наверняка в курсе того, что в культовом романе Булгакова встречаются множество, как сейчас принято говорить, ляпов. Связано это с тем, что Михаил Афанасьевич не успел закончить работу над своим последним произведением. Тяжелая болезнь почек унесла его жизнь, когда писателю было всего 48. Вдова Булгакова Елена Сергеевна продолжила работу над текстом, но она не вносила никаких изменений в роман, помимо тех, насчет которых распорядился ее муж.
В связи с этим булгаковеды и просто любители русской литературы до сих пор спорят насчет того или иного момента — «ошибка» ли это, связанная с обстоятельствами, в которых дописывался роман, или же автор «Мастера и Маргариты» все так и задумывал.
Подобным вопросом можно задаться при чтении второй главы романа, которая называется «Понтий Пилат». Берем самое начало:
«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат».
Фиксируем «раннее утро». И с удивлением отмечаем, что по итогам беседы с Каифой Пилат произносит:
«Дело идет к полудню. Мы увлеклись беседою, а между тем надо продолжать».
Не слишком ли быстро пролетело время от «раннего утра» до примерного полудня? Возникает ощущение, что да, но ведь время в художественном пространстве могло течь несколько иначе, если сравнивать его с нашими ощущениями. Быть может, Пилат и Иешуа говорили намного медленнее, чем мы это себе представляли.
В общем, придирка на ровном месте, скажете вы. И будете правы. Но проблема в том, что это еще не все. Ведь концовка главы вносит дополнительную путаницу:
«Закрываясь от пыли рукой и недовольно морща лицо, Пилат двинулся дальше, устремляясь к воротам дворцового сада, а за ним двинулся легат, секретарь и конвой… Было около десяти часов утра».
Оправдать этот момент сложнее. Кто-нибудь скажет, что про десять часов утра можно было бы сказать, что «дело идет к полудню». В теории — может быть. Только вот с момента разговора с Каифой проходит еще достаточно событий: Пилат, «в изысканных выражениях извинившись перед первосвященником», оставляет его, разговаривает с секретарем, уходит внутрь дворца. Пока собирается совещание, прокуратор имеет «свидание с каким-то человеком, лицо которого было наполовину прикрыто капюшоном». После Пилат утверждает смертный приговор Иешуа Га-Ноцри, общается с членами Синедриона, отправляется с процессией на площадь, выступает перед толпой и объявляет им свое решение.
Все это точно заняло бы не один час. Так что со временем во второй главе «Мастера и Маргариты» точно что-то не так.
